«…итти городы ставити верх Иртыша где бы государю впредь прибыльнее, чтоб пашню завести, и Кучума-царя истеснити, и соль устроити. А пришед на Тару-реку… город зделати, высмотря место, ниже ли того, выше ли того, где прогоже чтоб город ставити, туто место очистити город зделати и укрепити. А делати город и лес возити всей ратью, всеми людьми и пешими и конными, а для этого, лес на город велети ронити лёгкий, чтоб вскоре город зделать во всех стенах и башнях и город и острог на чертёж нанести и всякие крепости выписать..."
(из наказа царя Фёдора Ивановича князю Андрею Елецкому)
В XVI веке Русское государство переживало одну из труднейших страниц своей истории. Длительная и изнурительная война с Ливонским орденом за выход в Балтийское море, закончившаяся неудачей, опустошительные набеги крымских татар на южные и центральные районы страны накладывали свой отпечаток на сознание русских людей, в памяти которых ещё были свежи ужасы монголо-татарского ига. Именно этот период стал началом массового освоения Западной Сибири. Царскому правительству было давно известно что «край зело богатый разным зверьём и птицей». Меха же являлись основным товаром в экспорте России. Продажа мехов за границей давала 1/3 всех доходов от торговли. К этому времени основные поставщики мехов пермские и печорские земли заметно истощились, так как промысел пушного зверя шёл весьма интенсивно и уже не одно столетие. Молва о богатых соболиных промыслах интересовала не только правительство, но и многочисленную братию торгово-промышленных людей. Кроме того, были слухи о близости Сибири к границам Китая и Индии, добраться до которых можно было лишь по Иртышу, В XVI веке проникнуть по Оби и Иртышу в Индию и Китай попытались англичане, но задуманная ими тайная операция закончилась неудачно. Московское правительство приказывало искать в Сибири золото, серебро и другие полезные ископаемые. Таким образом, несмотря на смену династии, освоение Сибири всегда рассматривалось в Москве как задача особой важности. Кроме того, Сибирь рассматривалась как идеальное место для ссылки ненадёжных в политическом отношении людей. С первых шагов освоения Сибири сюда ссылали неугодных властям под разным предлогом: «в посад», «на службу», «на пашню» и т.д. Немало направляли в эти места военнопленных, участников народных восстаний. Именно в это чрезвычайно сложное время начинается «поставление» новых городов в Западной, а позднее и в Восточной Сибири. В 1586 году по приказу из Москвы был послан военный отряд – 300 человек. Во главе с воеводами Василий Сукин и Иван Мясной, а среди подчинённых им ратных людей «за Камнем « оказались «Ермаковы казаки» – те, кто уцелел, кто вернулся из зауральского похода. Сукин и Мясной в 1586 году построили на реке Туре крепость, давшую начало городу Тюмени – старейшему из ныне существующих сибирских городов. В 1587 году русские ратники получили подкрепление и вместе с Данилой Чулковым двинулись дальше, построив недалеко от столицы Сибирского ханства другую крепость – будущую «первопрестольную столицу» Сибири – город Тобольск.
С 90-х годов XVI века русское правительство перешло к более решительным действиям по присоединению зауральских земель. В 1591 году отряд тобольских служилых людей и принявших российское подданство татар во главе с воеводой В. Кольцовым-Мосальским настиг войско Кучума на реке Ишим и разгромил его у озера Чиликуль. В 1593 году в северных русских уездах и Приуралье были сформированы войска, направленные против Пелымского княжества – сильного вогульского объединения, которое активно поддерживало Кучума и наносило большой ущерб русским селениям в Приуралье. В центре этого княжества на берегу реки Тавды служилыми людьми был построен город Пелым. Вслед за Пелымским утратило независимость расположенное рядом Кондинское княжество. Его подчинению помогли кодские ханты князя Игичея, жившие на Оби к югу от Северной Сосьвы и добровольно принявшие российское подданство. При их же содействии в 1593 году в нижнем течении Северной Сосьвы в уже освоенным русскими и коми-зырянскими хлебопашцами и промысловыми людьми, а так же служилыми людьми во главе с чердынским воеводой Никифором Траханиотовым был основан новый опорный пункт на реке Оби – город Берёзов. На следующий год берёзовцы соединились в Обском городке с союзными соединились с союзными кодскими хантами и русскими ратными людьми и построили во владениях «князца» Бардака, добровольно присягнувшего ранее московскому государю, город Сургут. В это же время по царскому указу был ликвидирован Обский город, а его гарнизон был переведён в Сургут. С помощью тех же кодских хантов к России были присоединены новые земли в низовьях Оби. Там в 1595 году возник Обдорский городок, из которого собирали ясак не только с остяков , но и с самоедов. Главным штабом командования русской армии был. разработан план строительства города-острога в устье реки Тары, впадавшей в Иртыш как важнейшего опорного пункта в борьбе с Кучумом и враждебными Российскому государству кочевыми феодалами в Среднем Прииртышье. Будущий город-крепость рассматривался одновременно и как ключевой плацдарм для дальнейшего продвижения вглубь Сибири, для «приискания новых землиц и объясачивания инородцев». Принимается решение поставить на Иртыше южнее Тобольска новый русский город. Местом для постройки его было указано устье реки Тары, где лежала татарская волость Аялы, жители которой уже платили ясак в Тобольск. Позже о городе Таре писали, что « изначальное заведение оного учинено для защиты живущих на реке Иртышу татар, и уже оные покорены были при взятии Сибири Ермаком Тимофеевичем Российской державе от набегов хана Кучума, а так же сею бы защитою присовокупить и прочих татар в российское подданство». ( «Описание Тобольского наместничества» Новосибирск. «Наука», Сибирское отделение, 1982, с.273»)
В конце 1593 года план построения Тары был утверждён и Разрядный приказ приступил к формированию рати для его исполнения. Было решено, что основное снаряжение, припасы и другие грузы для нового города доставлять из центральных районов страны водным путём, который именовали в то время Камским. Он начинался от Перми Великой по реке Каме и далее по рекам Чусовой, Серебрянке. Тагилу, Туре, Тоболу и Иртышу. Был и второй, более удобный путь по воде к новому городу, который шёл по притоку Камы реке Вишере, потом по реке Лозьве, Тавде, Тоболу и в Иртыш. Ещё в 1590 году на реке Лозьве был построен Лозьвинский острог. Он потом использовался при строительстве Тары как перевалочный пункт для грузов, доставляемым по зимним дорогам из центральных районов России. Передвижение ратных людей в Сибирь осуществлялось по старой Казанской дороге. Этот путь шёл через Коломну, Владимир, Нижний Новгород, Казань, Уфу, Тюмень, Тобольск. Он был более коротким, чем речной и проходил по лесостепной полосе Сибири, но был далеко не безопасен от нападения воинственных кочевых племён. Для безопасного пути, срочного продвижения войск и пешеходов, почтовых ямщиков из России русскими людьми в 1586 году была построена Уфа. В конце 1593 года в Москву с Волжской оборонительной линии был срочно отозван командир полка князь Андрей Васильевич Елецкий. В Кремле его принял управляющий делами Разрядного приказа дьяк Василий Щелкалов. Он предложил Елецкому возглавить готовящуюся тарскую экспедицию. Кроме того, он познакомил князя с планом строительства трёх оборонительных линий в Сибири. В первой из них, основной, создавалось 5 городов и 2 острога, Таре, которая входила в это число, отводилась особая роль. Она должна была стать вторым по значению городом в Западной Сибири после Тобольска. Согласившись на новую должность, Елецкий обстоятельно ознакомился с планом будущей экспедиции. Были определены маршруты движения отрядов и грузов, указаны фамилии воевод городов, причастных к операции, численность и состав ратных людей. С согласия А. Елецкого на должности письменных голов были назначены Б. Доможиров и Г. Елизаров, имевшие богатый экспедиционный опыт.
В начале 1594 года, когда подготовка экспедиции шла полным ходом, Елецкого принял шурин царя Фёдора Иоанновича Борис Годунов, фактический правитель Российского государства. Состоялся обстоятельный разговор о предстоящей экспедиции. Годунов подробно говорил о необходимости решать все вопросы с ханом Кучумом мирным путём и лишь в крайнем случае прибегать к силе оружия. Это же требование относилось и к многочисленным местным князькам племён, кочевавших в Прииртышье. Борис Годунов говорил о необходимости строгого учёта надёжной охраны, собранного с местного населения ясака, установления с местным коренным населением мирных, доброжелательных отношений и в случае просьб о защите брать их под свою «оборонь». Он поведал в какие города направлены воеводам грамоты с предписанием выполнять все его указания относительно предстоящей экспедиции и подчеркнул важность торговых отношений с Бухарой, Яркендом и другими городами Средней Азии, Он предупредил будущего воеводу, чтобы тот не спешил посылать ратных людей за пределы острога вплоть до завершения его полного строительства. Таким образом, Андрей Елецкий был не только строителем города Тары, но и первым его воеводой. В 1595 году его сменил двоюродный брат Фёдор Елецкий. Оба брата сыграли в истории города важную роль. В ряде документов того времени Тара именуется то городом, то острогом. В ту пору не было чёткого разграничения между этими понятиями. Известно, что на первоначальной стадии освоения Сибири русские поселенцы оседали на жительство в основанных первопроходцами укреплениях. По канонам тогдашнего городового дела считалось что если в укреплении больше четырёх башен, то его можно считать городом, Но главное отличие «города» от «острога» заключалось в конструкции стен. Город всегда должен был иметь стены. Чаще всего это были «городни», то есть, соединённые с башнями и друг с другом рубленые стены-клети прямоугольной формы, составляющие непрерывную цепь бревенчатых изб без крыши, образующих городскую стену. Сверху над клетями надстраивали рублёные же «заборолы» с бойницами. Заборолы нависали над стенами примерно на полтора метра и препятствовали при вражеском штурме приставить осадные лестницы. Кроме того, в полу заборол были специальные отверстия через которые на осаждающих лили кипяток и расплавленную смолу. Многие русские города того времени как в центральной России, так и в Сибири имели такую систему укреплений рубленые городские стены. Крепостная стена Тары состояла из 116 «городней».
«Острог» как правило примыкал с двух-трёх сторон к «городу» и в свою очередь обносился менее прочными укреплениями. Это были вертикально врытые в землю брёвна с башнями. Такие стены получили в Сибири название «тын». Тара имела и «город», обнесённый «городнями» и «острог», опоясанный с трёх сторон «тыном» с шестью башнями. Поэтому, чаще всего, Тара именовалась в официальных документах как «город-острог». В «Наказе» Фёдора Иоанновича Тара сразу именовалась как « новый город на Таре – реке», а добавление «острог» возникло позднее, но потом отпало вовсе, так как Тара изначально планировалась уездным городом воеводского правления. По не писаным законам того времени город должен был располагаться «крепко» и «усторожливо» в военно-оборонительном отношении. Вот почему подступы к нему стремились прикрыть рекой, озером, оврагами либо болотами. Поэтому выбор места для нового города был делом очень важным и решался коллективно с приглашением специалистов «городового дела». Воеводам же предоставлялось право ставить новый город или острог лишь «поговоря» о его месте со служилыми людьми. На каждый создаваемый город возлагалось несколько задач. Прежде всего, город становился военно-административным, либо торгово-промышленным центром. Тара развивалась как военно-административный центр как, впрочем, и все остальные города Среднего Прииртышья.
Уладив все дела, зимним утром 1594 года из Москвы через Коломну по старой Казанской дороге в Сибирь, к берегам Иртыша выступил в дальний путь к неведомой реке Таре отряд московских стрельцов в количестве 147 человек. Это было ядро будущего полуторатысячного отряда во главе с руководителем тарской экспедиции, будущим воеводой нового города Андреем Елецким. Вместе с ним ехали служащие канцелярии, представители духовенства.
Отрядом московских стрельцов командовал сотник Семён Ладыжанский и его помощник – полусотник Замятня Шукуров. Учитывая большую вероятность встречи с воинственными племенами кочевников и отрядами хана Кучума, стрельцы имели полный комплект личного оружия и боеприпасов к нему. Продовольствие, часть амуниции, боеприпасы и другое необходимое имущество везли на подводах. В 16-17 веках воеводе, отправляющемуся к месту службы в Сибирь. В зависимости от его титула и ранга города или острога, полагалось определённое количество подвод. Так воеводе-боярину для города типа Тобольска полагалось 25 подвод, а Тарскому или Томскому лишь 13. При этом действовало незыблемое правило «не мешкай нигде ни часу», т.е. добираться до места службы рекомендовалось в кратчайшие сроки.
Всю зиму 1594 года лозьвинский воевода князь Иван Нагой то и дело принимал конные обозы из разных городов России с грузами для нового города Тары, которые он распорядился хранить особенно бережно, выделив для них лучшие амбары и житницы. Из Устюга Великого одной лишь ржаной муки поступило свыше 500 четей (320 центнеров – 32 тонны), да круп разных 200 четей. Город Соль Камская послал около ста пудов первосортной соли. Вятка – отменных ржаных сухарей несколько сот мешков. Из Перми Великой улан Оничков доставил 35 медных девяти пудовых котлов, много гвоздей, скоб, пил, топоров, точильных камней и т.д. Сюда же поступали сотни пудов пороха, свинца, более 20 пушек с 4,5 тыс. ядер. Всё это имущество надо было сохранить до весны и направить на стругах к месту назначения – на Тару-реку.
Тем временем отряд благополучно прибыл в Казань, бывшую столицу Казанского ханства. За сорок лет город заметно обрусел, расстроился вширь. Здесь отряд сделал небольшую передышку, пополнил запасы продовольствия и фуража для лошадей. В Казани произошло первое большое пополнение отряда: в него влилось 200 ратных людей из числа поверстаных местных жителей, а так же 50 человек польских пленных, казаков во главе с сотником Никитой Корякиным, Общее командование всем казанским пополнением было возложено на сотника Мамлея Мальцева, татарина по происхождению, волевого и грамотного командира.
В Уфе к отряду Елецкого присоединилось ещё около 300 человек, в основном башкир и численность отряда достигла 700 человек, и составляла почти половину того, что определялось Москвой для постройки Тары. Из Уфы путь отряда пролёг на Тюмень, основанную Василием Сукиным и Иваном Мясным в1586 году. В строительстве города участвовал письменный голова Данила Чулков, возводивший годом позже Тобольск и учасвовавший в постройке Тары. В Тюмени отряд пополнился ещё на 150 человек, в основном за счёт конной «литвы», черкасов, поляков, а так же за счёт местных жителей – татар, зырян. Тюменский воевода князь Пётр Михайлович Барятинский, лично знавший Елецкого по совместной ратной службе на Волжской засеке, проявил к его нуждам особую заботу и внимание. Малолетний сын Тюменского воеводы Никита, наблюдавший встречу и пребывание в городе отряда, сохранил эти воспоминания на долгие годы. Став взрослым, он, как и его отец воеводствовал сначала в Верхотурье, затем в Мангазее и в других городах Сибири. Это он и попросит царя направить его воеводой в Тару, основанную другом его рано умершего отца, и будет править городом два года.
После утомительного пути по раскисшему сибирскому бездорожью отряд, наконец, прибыл в Тобольск. Ратников встречал сам воевода тогдашней столицы Сибири Фёдор Михайлович Лобанов-Ростовский со своей свитой, правивший здесь уже три года. Он был уже третьим воеводой со времени основания города в 1587 году. Это был человек высокого личного мужества, проявленного в Ливонской войне и при отражении набегов крымских татар. Он пользовался огромным авторитетом среди населения Тобольска и всей Западной Сибири, Его прежнее знакомство с Елецким самым благоприятным образом и величие Тобольского кремля с девятью шатровыми башнями, сказалось на решении многих вопросов, связанных с пребыванием отряда в Тобольске. Ратников князя Елецкого поразила его необычайная красота символизирующая мощь и величие России., неприступность для врагов. На территории кремля не было иных зданий кроме государственных приказов, канцелярии, дворца воеводы и изб его помощников, церкви, складов, житниц и амбаров. Нижняя часть города состояла из трёх улиц с двумя мечетями. Во всём облике города чувствовалась надёжность и уверенность в неприступности. Тобольск поразил и самого князя Елецкого.
В Тобольске произошло самое крупное пополнение отряда ратными повёрстанными людьми из местных жителей. Кроме того было выделено ещё 100 человек из числа пленных» литовцев, черкасов» и казаков под руководством Своятина Рупосова. И ещё 150 человек ясачных татар для обслуживания стругов и дощаников, предназначенных для похода на реку Тару. Общее руководство над обслуживающим пополнением было возложено на татар Баязета и Бейбохту.
В Тобольске к отряду присоединилось 20 плотников из Перми Великой. По личному распоряжению воеводы было выделено ещё около 30 местных мастеров плотницкого дела.
Ещё находясь в Тобольске, Елецкий узнал, что примерно в сорока верстах от устья Тары по обеим берегам которой жили ялынские татары- двоеданцы, на левом берегу Иртыша. Якобы расположена заимка тобольских сборщиков ясака, состоящая из трёх избушек и сарая для хранения мехов. С севера эта заимка была окружена топким болотом, а с юга – небольшой речкой Аркаркой, впадающей в Иртыш. Это обстоятельство. Очевидно, навело князя на мысль о возможности именно здесь основать город-острог если не приглянется место в устье реки Тары.
Во время пребывания в Тобольске ратники приводили в порядок личное оружие, амуницию, изрядно потрёпанную за время похода обувь, откармливали лошадей. В связи с опозданием паводка и ледохода на Иртыше отряд задержался в Тобольске несколько дольше, чем планировалось. Провожали отряд вверх по Иртышу воевода Лобанов – Ростовский и епископ Тобольский и Сибирский Киприан, пожелавшие ратникам успешного исполнения царского наказа о «поставлении» города Тары. Ещё накануне выхода отряда из Тобольска, Елецкий распорядился выслать впереди отряда дозор из числа стрельцов и местных жителей для предупреждения основных сил отряда о возможности нападения на него со стороны кочевников и Кучума. Кроме того, на дозорных возлагалась задача приведение в порядок сухопутной дороги на всём пути следования отряда и обеспечения переправы рати на левый берег Иртыша.
Всего из Тобольска вышло 1540 человек, из которых 1200 были конными, 150 татар обеспечивали движение стругов и дощаников по Иртышу. Последний участок перехода был самым трудным: предстояло преодолеть 535 вёрст, практически по бездорожью или 800 по Иртышу против течения. Даже в наше время легко представить с какими трудностями встречались ратники на этом участке. Двигались по бездорожью, по безлюдным местам, преодолевая «…грязи непроходимые, болота, речки и тёмные, полные комарья леса, идучи и бечевой и греблей, мучая животы своя…» как образно писал современник.
Спустя две с лишним недели дозорный отряд встретил ратников в устье реки Аркарки, расположившихся на отдых в заимке, о которой Елецкий узнал ещё в Тобольске. А перед этим дозорные уже побывали в устье реки Тары, и командир дозора доложил воеводе о том, что предписанное для постройки города место не подходит « по низости обоих берегов». Выслушав и других участников похода в устье Тары, Елецкий решил лично убедиться в услышанном. На другой день, отобрав нужных ему людей, князь на дощаниках отправился на место, чтобы самому убедиться окончательно и принять решение о том, где ставить город: там, где велит «наказ» царя, или там, где ему, воеводе приглянулось. Вернувшись после осмотра в расположние отряда, Елецкий провёл совет, на котором было принято окончательное решение – город-острог ставить на берегу Аркарки, а имя ему оставить прежнее – Тара.
«Наказ» предписывал ему строить быстро «…и лес ронить лёгкой и возити всею ратью, всеми людьми и пешими иконными, и зделать город во всех стенах и башнях и в городе… сажен около полтретьяста или в триста, то по месту смотря, а острог делати сажен в 300 и в 400…смотря по людям и до 500»./Города Омской области. Омск, 1985. С. 11/. Таким образом заранее оговаривались размеры будущего города: длина 500 сажен(1 сажень – 2 м.16см), ширина –300 сажен. Черепановская летопись отмечает, что» «…сие точно не исполнилось…». К сожалению, первых чертежей Тары, по- видимому, не сохранилось.
По русскому православному обычаю в день закладки города состоялся большой молебен, проведённый тобольским епископом Феодосием и духовенством будущих Тарских церквей. Сразу же после молебна начались строительные работы на высоком берегу Аркарки. Распоряжением воеводы было создано 30 плотницких артелей, во главе каждой из которых, поставлены опытные мастера из Перми и Тобольска. Около 500 тюменских и тобольских татар, которым были обещаны льготы в связи с тяжёлой работой, занимались заготовкой леса на противоположном Иртышском берегу, сплавляя его к устью Аркарки плотами. Значительное количество людей было направлено на корчевание леса под строительство города и острога на холме длиной более версты. Рыли траншеи и котлованы под стены и башни. Срочно возводились служебные дома и избы для ратных людей, склады и житницы для хранения провизии, имущества и снаряжения, поварни, бани и другие сооружения. Одновременно велась заготовка дров, кормов для лошадей, строились конюшни. Были приняты все меры предосторожности в обеспечении защиты острога от нападения хана Кучума и феодальных князьков кочующих племён. Работы велись без выходных и при любой погоде, от темна и до темна. Никто не роптал – понимали, что до наступления суровых сибирских морозов необходимо выполнить огромный объём работ: оградить город и острог стеной с башнями, обеспечить его безопасность и создать необходимые условия для нормального проживания служилых людей. С трёх сторон острог был обнесён тыном длиной 1065 метров с возвышающимися над ним шестью башнями, две из которых были воротными. Общая площадь острога составляла 13 гектаров.
Некоторое представление о первоначальном виде Тары даёт хранящаяся в ЦГАДА в Москве «карта Тарского града», датированная 1624 годом, исполненная тарским письменным головой Василием Тырковым. Предположительно в первый год строительства города было возведено 250 изб, стоящими тесно друг к другу. Были здесь и обывательские дома, и торговые лавки, а так же поварни и дома для отдалённых юртовских татар.
По краям острога строились посады, в которых селились как служилые люди, так и юртовские татары и прочие «гулящие люди».
Быстро пролетело короткое сибирское лето, уступив место промозглой, с частыми дождями и заморозками, осени. На одном из советов по предложению воеводы было решено оставить на зиму в городе 100 московских стрельцов, 150 тюменских и тобольских конных казаков, 50 пермских и тобольских пушкарей, лиц духовного сана и руководство острога во главе с А. Елецким – всего 400 человек. Запасы продовольствия позволяли оставить на зимовку примерно такое количество людей в недостроенном городе. Все остальные ратные и служилые люди стали организованно покидать Тару, направляясь в Тобольск сухим, либо водным путём. Первыми отбыли в обратный путь казанцы и уфимцы, затем тюменцы и тоболяки.