Население и демографические процесcы
С точки зрения демографических показателей Тара и её округ в первой половине XIX в. находились в переходном состоянии. С одной стороны, эта территория входила в район старого заселения (вместе с Тобольским, Тюменским, Туринским округами), поэтому здесь протекали процессы, во многом аналогичные тем, которые были характерны для всего района. С другой стороны, если в старом районе формирование постоянного населения в целом уже завершилось (разумеется, для той эпохи), а его населенные пункты стали «донорами» для вновь осваиваемых территорий, то в Тарском округе, при сохранении относительно стабильного населения в западной и северо-западной частях, продолжалось заселение его юго-восточной части. Население округа выросло с 33546 в 1790 г. до 96026 чел. о.п. в 1859 г. или 2,86 раза, в то время как население «старого района» увеличилось в 1,87 раза. Плотность населения в конце дореформенной эпохи составляла 1,2–1,4 чел. на кв. версту и примерно соответствовала плотности населения «старого района» (без Березовского округа), но была выше западносибирских показателей (примерно 0,8 чел на кв.в.)
Динамика городского населения характеризовалось следующими данными. В 1790 г. в городе проживало 3354 чел. о.п., в 1820 – 3972, в 1825 г. – 4170 чел. ( по другим данным, даже 4238 чел.) Этот довольно заметный по тем временам рост был достигнут во многом за счет переселения в город сельских жителей. «Гильдейская реформа» Е.Ф. Канкрина 1824 г., облегчавшая выкуп промысловых свидетельств для горожан, также способствовала росту городского населения. Однако под давлением различных обстоятельств правительство вскоре вернулось к прежнему уравнительному курсу выкупа промысловых свидетельств, что привело к некоторому оттоку городского населения2. В Таре это проявилось в меньшей степени, но и здесь численность горожан сократилась до 4141 чел. в 1827 г. Впрочем, этот спад продолжался недолго, к 1835 г. население города составило 4273 чел. (по другим данным, уже в 1833 г. в городе проживало 4598 чел.). К 1840 г. оно превысило 5000 чел (5086 чел) и при всех колебаниях оставалась на этом уровне до начала 60-х гг. XIX в. (в 1862 г. – 5048 чел.).
По материалам РГИА, в 1825 г. Тара, при численности 4317 чел., занимала 199 место среди 647 городов Российской империи. В 1856 г., при численности населения в 5192 чел., – 312 место среди 692 городов страны, в Сибири уступая только 7 городам: Иркутску, Томску, Омску, Тобольску, Тюмени, Барнаулу и Красноярску.
Городская экономика
Утрата городом к середине XVIII в. пограничного статуса отразилась на его экономическом развитии. В первую очередь это коснулось коммерческих операций. Среднеазиатские купцы перестали посещать Тару, сосредоточив свою деятельность в Петропавловской и Семипалатинской, отчасти в Омской и Усть-Каменогорской крепостях. Как заметил П.А. Словцов, – «Город Тара, давно не видя у себя караванов бухарских и не имея нарочитых капиталов, чтобы значительно участвовать в пограничной торговле, стал жить рукодельностию: кожевенною, кузнечною, отчасти слесарною, медною, хлебопашеством и мелочным торгом». Произошло это, конечно, не в один год.
Если в 80-х гг. XVIII в. весенняя ярмарка представляла собой весьма оживленное зрелище, то по описанию города 1803 г. «ярмонга в городе хотя и положена марта с 20-го по 20-е маия, но съезду на оную нисколь не бывает». Впрочем, обороты городской торговли оценивались (вместе с кредитом) в 293541 руб. Жители «купечествовали» как в самом городе, так и в его уезде. Главными предметами купли-продажи были шелковые и бумажные товары российского, китайского ташкентского производства, немецкие, «и разного звания посредственных цен», сукна, обувь и мелочные изделия, «принадлежащие до крестьянства». Товары закупались в Кяхте, в меновых дворах на пограничных линиях, в Ирбите и Тобольске, в обмен на приобретаемых в Тарском и смежных уездах горностаев, зайцев, масло, сало и кожи. Торговая инфраструктура города включала деревянный гостиный двор на 94 лавки, который был построен на общественный счет, семь питейных домов, мясные и рыбные лавки при р. Аркарке, два хлебных и три соляных магазина.
В первой половине XIX в. ведущей тенденцией в городской торговле становится ее постепенная переориентация с транзитной на преимущественно местную. Крупные торговые дома (Немчиновых, Нерпина, Филатова, Неприпасова и Верещагина) со временем переносили центр тяжести коммерческой деятельности в Кяхту, хотя не обязательно порывали деловые связи с «малой Родиной»3. Эта экономическая «перестройка» не могла не сказаться на оборотах торговли. Наблюдения за характером торговли в округах привели П.А. Словцова к выводу, что она «есть подобие мены азиатской»4. Описывая состояние «торговой промышленности» Тобольской губернии в первой половине 30-х гг. XIX в., коммерции советник Н. Пиленков счел возможным выделить только Ишимскую и Обдорскую ярмарки. Прочие же, по его мнению «незначащи, и суть не что иное, как малые торжки, на коих сбываются крестьянские изделия, в быту их нужныя». Конечно, Н. Пиленков знал состояние дел не понаслышке, но он просто не мог еще заметить роста оборотов открытой в 1832 г. Екатерининской ярмарки. Во второй половине 30-х гг. положение дел стало меняться. И. Линк, поставив Тару в отношении торговли в последнюю (третью) группу городов Тобольской губернии, вместе с Березовым и Тюкалинском, все же заметил, что здешняя ярмарка «с каждым годом привлекает все больше капиталистов».
К концу дореформенной эпохи горожане также не утратили вкуса к торговле. До 50 семейств купцов трех гильдий и торгующих крестьян (из них – пять купеческих домов 1–2 гильдий) ежегодно объявляли капитал на 180000 руб. сер. Два торговых дома имели огромные оптовые обороты в Кяхте, Чугучаке, Кульдже, в Киргизских степях, Ташкенте и Бухаре. Однако основная масса купцов была занята скупкой «жирного товара» (сала, масла, кож) как в Тарском округе, так и в соседних округах. После вытопки и выделки, сформированные крупные партии отправлялись в Екатеринбург и Шадринск, но, главным образом, на Ишимскую (Никольскую зимнюю) ярмарку. На последней, впрочем, самого сала было представлено немного, чаще всего здесь заключались контракты на его поставку. Отсюда оно шло в Петербург и другие порты, масло – главным образом – в Таганрог (его скупали большими партиями таганрогские армяне), а кожи и юфть – в Кяхту, Чугучак, Кульджу, Казахстан и Среднюю Азию. В 50-е гг. XIX в. сала ежегодно собиралось и вытапливалось до 20000 пудов на сумму около 600000 руб. сер., масла – до 15000 пуд на сумму около 500000 руб. сер. Шкур крупного рогатого скота ежегодно выделывалось до 100000 шт. на сумму от 500000 до 600000 руб. сер., овечьих и опойковых – до 15000 на сумму около 10000 руб. сер. Тарские купцы закупали и пушной товар («мягкую рухлядь») для продажи в Ирбите (в Кяхту, «по недоброте товара», шли преимущественно мелкие партии беличьих шкурок). Китайские товары, в первую очередь чай, отправлялись прямиком на Ирбитскую и Нижегородскую ярмарки или в Москву. Скот из Казахстана перегонялся в Петропавловск и далее, по «скотопрогонной тропе», в Европейскую Россию. Конечно, этими видами коммерции занимались не только тарские купцы, но, по оценке современников, ежегодные обороты заграничной торговли пяти крупных тарских торговых домов составляли не менее 1000000 руб. сер.