Общий вал репрессий в кровавом 1937 году захватил традиционного противника советского режима – церковь и верующих. Православные хри­стиане, сектанты разных течений (старообрядцы, молокане и др.); мусуль­мане, католики. Все причислялись к лагерю врагов народа, объявлялись шпионами и диверсантами¹.

Омская администрация имела свою статистику, которая стала точкой отсчёта для погромов церковного актива. В начале 1937 г. в области насчитывалось 125 церквей, почти 800 церковных служителей разного ран­га. Свыше тысячи сектантов объединялись в 26 общин. Все они зачисля­лись в контрреволюционный актив. По нему и был нанесён сокрушитель­ный удар. Но основную массу репрессированных составляли "рядовые” верующие. Не были забыты и... язычники.

С начала 1937 г. Омское управление НКВД все активнее фабриковало дела о к.р. деятельности духовенства и верующих. Исходным рубе­жом в 1937 г. явился процесс по делу епископа Миловидова.

Миловидов Анатолий Николаевич родился в Москве. Подвергался преследованиям, находился в ссылке, затем отбывал заключение в Вишерском концлагере. В Омске арестован в ноябре 1936 г. по обвинению в создании антисоветской организации духовенства. "В устраиваемых для этой и подпольных собраниях на частных квартирах давал установку пропагандировать среди верующих к.р. книгу Нилуса, так называемые "Протоколы сионских мудрецов”, доказывающую неизбежность гибели Советской власти". Омский епископ будто бы рассылал своим коллегам-епископам других епархий письма, призывая объединить усилия для борь­бы с советской властью. Нелегальная касса отпускала деньги на организацию антисоветской работы.

В марте 1937 г. омский областной суд вынес приговор: епископ А.Н. Миловидов осуждён на 10 лет ИТЛ, члены группы получили различные сроки отсидки в лагерях.

Пройдет более четверти века. В сентябре 1964 г. Президиум Верховного Суда РСФСР отменит приговор Омского областного суда о Миловидове и его "сопроцессниках" за отсутствием в их действиях состава преступления".

Но тогда, в 1937 году, омское следствие придало "делу Миловидова" совсем иное направление. В ход была пущена легенда о том, что осужденный епископ оставил преемников, входящих в "Омское епархиальное общество". Оно будет "раскрыто" в августе-сентябре этого года.

А пока громили группы верующих. Было сфабриковано дело об организации духовенства в Тарском округе ("Сибирское братство"). Здесь уже насчитывали около 200 человек. Это "братство" стало частью разветвленной офицерско-повстанческой организации. К "Сибирскому братству" следствие причисляло церковных старост, председателей церковных советов, духовенство разных рангов. Наиболее значительных церковных ие­рархов причисляли к руководящему органу этой организации - "Епископскому совету". Так, протоиерею Александрову Семёну Павловичу (1868 г. р.) предъявлялось обвинение в том, что "вошёл в нелегальный "Епископский совет", вёл широкую к.р. деятельность и вербовку в к.р. организацию "Сибирское братство".

В саргатской группе "Сибирское братство" следствие "выявило" 30 человек, из них 17 приговорены к расстрелу. Среди них немало людей преклонного возраста. Например, Ручкину Ивану Павловичу было 70 лет, Кирееву Ивану Григорьевичу и Фирсову Ивану Герасимовичу - по 67 лет, и т.д. Самым старшим по возрасту был Артемьев Степан Ларионович. Ему было 78 лет.

На второй областной партийной конференции (1-9 июня 1937 г.) на­чальник УНКВД по Омской области заявил: "Я должен сказать, что нами за последний год арестован 81 человек церковников и 25 руководителей различных сект... Нами взята крупная баптистская организация в городе Омске во главе с приехавшим из Германии резидентом Гинсом".

В августе 1937 г. особая тройка вынесла постановление относительно 16 участников некоей повстанческой организации омских старообрядцев. Руководителем организации считали Кобелева Евдокима Ивановича. К расстрелу приговорены 8 человек. Вслед за этим к расстрелу приговорны омские баптисты: Винс Петр Яковлевич, Мартыненко Антон Павлович, Масленок Пётр Игнатьевич. В другой группе из четырёх человек приговорены к расстрелу трое, из пяти адвентистов к расстрелу приговорены четверо.

Следствие сочинило легенду, что в Горьковском районе группу баптистов объединял Рубенко Андриан Григорьевич (1863 г. р.). Он создал повстанческую ячейку из 10 человек. В неё вошли Шаро Василий Семенович (1862 г. р.), Тесленко Сергей Леонтьевич (1861 г. р.). Члену группы Шаройко Филиппу Игнатьевичу было 84 года. Следствие нисколько не смущало нелепость обвинения этих почтенных стариков в принадлежности к повстанческой организации. Все 10 человек были приговорены к расстрелу.

23 августа 1937 г. Тройка вынесла приговор Маркову Андрею Петровичу и Дмитриеву Акиму Степановичу за участие в к.р. повстанческой организации старообрядцев, ставившей целью свержение советской власти. Борис Павлович Бухаткин пострадал из-за Льва Николаевича Толстого. Этот почитатель великого писателя "доказывал правильность религиозных толстовских взглядов, выражавшихся в неподчинений власти. Расстрелян за такое толкование.

Баптисты, молокане... Старообрядцев и прочих сектантов и раньше преследовали и церковь, и царское правительство. Мера наказания определялась “вредностью" этих сект. Теперь всех верующих уравнивали в одном – их расстреливали по любой фабрикации следствия.

16 сентября 1937 г. Тройка вынесла приговор группе баптистов Марьяновского района (11 человек). В обвинении Демского Ивана Семёновича записано: "Кулак, баптистский проповедник, обвиняется в том, что является агентом иностранного консульства, организатором и руководителем шпионско-диверсионной организации в Марьяновском районе, которую создал по заданию консула". К расстрелу приговорены 10 человек.

10 сентября перед Тройкой предстала группа Шнайдера Андрея Егоровича из Марьяновского района. Руководителю группы предъявлялось обвинение: "организовал вокруг себя церковный актив для проведения агитации, направленной на развал колхозов, на срыв мероприятий советской власти в деревне, восхвалял жизнь за границей". Ещё группа баптистов из Исилькульского района. Приговорены к расстрелу 9 человек. Обвинение стандартное: “проводимые собрания использовали для к.р. подрывной деятельности колхозов и мероприятий, проводимых на селе".

В Исилькульском районе баптистский проповедник Варкежин Арон Аронович “объединял немцев вокруг религиозной общины, вызывал недо­вольство населения на советскую власть, направлял работу к.р. группы на подрыв колхозов, на ослабление мощи СССР”. Все шестеро участников группы расстреляны.

В конце августа снова перед Тройкой оказались группы “кулаков-церковников" из Марьяновского района. К расстрелу приговорены Дегтя­рев Михаил Фёдорович, Хужин Михаил Фомич, Вакирева Прасковья Ро­мановна. Вслед за этой группой приговорены к расстрелу руководители баптистской общины: Терехов Клементий Савельевич, Корбутов Мартемьян Павлович, Сиволобов Феофил Леонтьевич. Затем предъявлено обвине­ние целой группе баптистов из колхоза "Нацмен". К расстрелу приговоре­ны 8 человек.

В Кормиловке Галуза Иван Михайлович вербовал в баптистскую секту, "воодушевлял их на борьбу с советской властью". А Чазов Иван Ни­колаевич (ему было 69 лет) “в контрреволюционных целях создал баптист­скую общину, руководил ею и вербовал новых членов, воодушевлял их на борьбу с советской властью".

25 августа Тройка вынесла постановление о группе баптистов Большереченского района. Обвинения были анекдотично примитивными. На­пример, Голованов Павел Павлович “на протяжении ряда лет вёл к.р. аги­тацию, уничтожил портреты руководителей ВКП(б) и Советского прави­тельства. Расхаживая по населённым пунктам, вёл к.р. агитацию, пытался устроить шествие с духовным пением и оскорблением руководителей ВКП(б)". Вместе с ним расстреляны Кулагин Митрофан Филиппович и Рогов Василий Иванович.

Под меч репрессий попали молокане. Комаров Яков Кузьмич (1879 г. р.), “председатель исполнительного комитета молоканской общи­ны”, агитировал в пользу иностранных государств, занимался повстанче­ской агитацией, дискредитировал партийное и государственное руково­дство. Отправлен на 10 лет в концлагерь. Степанов Яков Никифорович создавал молоканские общины, порочил сталинскую Конституцию... Рас­стрелян.

Для следствия удобной формой фабрикации дел были групповые об­винения. Сочинялась стандартная легенда о группе вредителей или пов­станцев, и к ней причислялось заданное количество обвиняемых. В конце октября 1937 г. в Саргатском районе была выделена группа "кулаков- церковников". В обвинении Облецова Павла Петровича отмечалось, что он создал группу, "подготовлял кадры для активных действий в момент вой­ны". Члену этой группы церковному старосте Николаеву Фёдору Максимо­вичу было 75 лет. Все 14 обвиняемых в принадлежности к этой группе приговорены к расстрелу.

Наряду с разгромом "выявленных" религиозных групп следствие го­товило решительный удар по церковным иерархам области. На очереди было дело об "Омском епархиальном братстве".

По легенде следствия, церковную организацию создал епископ Миловидов ещё в октябре 1935 г. Вместе с епископом в руководстве органи­зацией были священник Иван Леонтьев, дьякон Семён Цыбин, протоиерей Александр Мефодьев. Этот последний и возглавил организацию после аре­ста епископа Миловидова.

В следственных материалах изложена целая история церковного подполья. “Эту подпольную организацию мы решили назвать "Омское епархиальное братство". Вышеназванная к.р. организация была построена по принципу – главное руководящее управление и её филиалы или отделы, во главе которых должны стоять более испытанные и более надёжные в своих к.р. убеждениях люди из сословия духовенства, наиболее (всего) сельского, как более многочисленного сектантства и офицерства царской армии и далее лиц вообще недовольных существующим советским стро­ем". Руководители отделов были как в городах, так и в сельских районах. Филиалом организации являлось "Сибирское братство", действовавшее в Тарском округе. Протоиерей Поляков возглавлял подполье в Называевском районе, протоиерей Роман Лемещук – в Омском (с. Александровское), Па­вел Облецов – в Саргатском (с. Баженовское) и т.д. Представители "Епархиального братства" находились во многих религиозных общинах: в Галкинской – иеромонах Фиофилат Волков, в Шкроевской – священники Захарий Павкин и Иван Булгаков, в Игнатьевской – Борис Никитин, в Зна­менской – протоиерей Вячеслав Киселёв и т. д.

Таким образом, легенда следствия включала в число участников церковного подполья широкий круг участников. Это упрощало фабрика­цию обвинения и позволяло по одному делу сразу нанести удар большому числу служителей церкви.

Следственная легенда расширяла круг участников подполья. "...B нашу к.р. группу – организацию входили: молокане, руководитель группы молокан, его помощники братья Каныгины, которые руководили группой в 10 человек; трясуны, руководителем этой к.р. группы являлись Петров, Старостин Александр Александрович. Их группа объединяла до 8 чело­век". Далее названы группы старообрядцев (15 человек), иоаниты, "кроме которых были и монахини, использованные ими для к.р. пропаганды среди женщин".

Все готовились к восстанию, которое намечалось поднять, "как только начнётся война с фашистскими государствами". Для руководства вооруженной борьбой уже была установлена связь с повстанческой офи­церской организацией.

10 ноября 1937 г. особая Тройка вынесла приговор активным участникам "Омского епархиального братства”. К расстрелу приговорены 40 человек. Кроме руководителя Мефодьева Александра Ивановича, к ВМН приговорены Стропинский Иван Григорьевич (1864 г. р.), Соколов Александр Михайлович и Амелин Николай Андреевич (оба 1866 г.р.), Лалин Константин Николаевич (1866 г. р.) и др. 13 ноября 1937 г. приговор при­ведён в исполнение.

В. феврале 1958 г. управление КГБ по Омской области представило ходатайство в прокуратуру об отмене постановления особой тройки от 10 ноября 1937 г. о членах "Омского епархиального братства" за отсутствием состава преступления.

Между тем, в те далекие дни при "отсутствии состава преступления" Тройка безостановочно выносила кровавые приговоры.

Примечательны дела по районам нынешней Тюменской области. Из группы обвиняемых в 33 человека к расстрелу приговорены 32. Жесто­кость и нелепость не смущала вершителей судеб человеческих: расстреляна монашка Насырова Елизавета Степановна, "активная церковница" Петухо­ва Анна Семёновна, жена священника Белавина Валентина Матвеевна...

Другая группа из 12 человек. Все приговорены к расстрелу. И снова женщины: Жиганова Анна Петровна, Богданова Лукерья Андреевна, Стрельникова Пелагея Кирилловна, Савина Варвара Семеновна, монашка Ступина Анна Захаровна, Успогова Матрена Дмитриевна. Наконец, при­служницы в церкви, Трофимова Александра Андреевна и Бодянова Мария Лаврентьевна. Вся эта грозная сила готовилась к свержению советской власти!

Наконец, обнаружились заговоры среди язычников. В тундре вос­стание готовили... шаманы. Попутно рыбаков-хантов обвиняли в связях с шаманами. В ряде случаев истреблялись мужчины целых родов. Так, в протоколе №9 особой Тройки (от 31 августа 1937 г.) значится, что приговорены к расстрелу или отправлены в концлагеря мужчины рода Прасиных: Николай, Матвей, Андрей, Пётр, Алексей, Василий, Михаил, Иван, ещё Николай. Наконец, Прасина Федосья Ивановна "из семьи родового князя Шатина".

Следствие изобретало всё новые и новые фальсификации. Перед Тройкой ложились новые и новые списки верующих, которых обвиняли во вредительстве и горячем желании свергнуть советскую власть. Или хотя бы совершить террористический акт против вождей партии и правительства. Всё это должно стать достоянием истории.

В.М. Самосудов

Из сборника «О репрессиях в Омском Прииртышье», – Омск: Изд-во ОмГПУ, 1998.

Источник – secrethistory.su

1 Омский вестник. - 1993. - 7 октября.