Как и по всей стране, в Западной Сибири в 1921 году вспыхнуло крестьянское восстание, крупнейшее в её истории, которое было жестоко подавлено действующей властью. Не обошло оно стороной и Омскую область (тогда – губернию). В Тарском уезде основные события происходили в феврале 1921 года.
Что известно об этом восстании?
Сам факт восстания советскими историками долгое время замалчивался, а если и писалось о нём, то только как о героическом подавлении Красной армией и частями особого назначения (ЧОН), в том числе и тарской, кулацко-эсеровского мятежа, случившегося где-то далеко на Тюменском севере. Широко заговорили о восстании только в 1990-е годы, причём больше тюменские историки, возможно, поэтому оно и стало именоваться Ишимским (реже – Петропавловско-Ишимским), а сама история восстания в настоящее время, вероятно, не совсем оправданно имеет тюменский «сдвиг».
Считается, что восстание началось 31 января 1921 года в северных волостях Ишимского уезда и к середине февраля охватило почти всю Тюменскую губернию, значительную часть Омской, Курганский уезд Челябинской губернии, Камышловский и Шадринский уезды Екатеринбургской губерний, затем распространилось до районов нижнего течения Оби. Основными причинами восстания современные исследователи называют недовольство крестьян политикой «военного коммунизма» – продразверстками, различными трудовыми повинностями, мобилизациями – и преступными методами её осуществления, а непосредственным поводом к восстанию послужило объявление в середине января 1921 года семенной разверстки.
В рядах повстанцев в разное время сражались до ста тысяч человек, а ряды регулярных частей Красной армии и коммунистические формирования достигали численности армейских формирований времён Гражданской войны. Обе противоборствующие стороны отличались исключительной жестокостью. Но, как отмечают исследователи, со стороны мятежников террор и насилие носили выборочный характер, в то время как по приказам советского командования уничтожались все, кто был захвачен с оружием в руках, а также заложники и целые деревни, оказавшие помощь повстанцам. Говоря о потерях среди повстанцев, историки называют цифру – 22 тысячи погибших, уточняя, что сведения далеко не полные, а также отмечают, что соотношение потерь красноармейцев и восставших составило 1 к 15.
Мятеж приобрел огромный размах. В феврале 1921 года повстанцы на три недели парализовали движение по обеим линиям Транссибирской железнодорожной магистрали. Основные боевые действия на охваченной восстанием территории велись в феврале – апреле 1921 года, а последние очаги повстанческого сопротивления были ликвидированы в начале 1922 года. Коммунистическое руководство не желало идти на компромисс, и вывоз сибирского хлеба продолжался до лета 1921 года, несмотря на то, что крестьянство уже не имело семян для посева. Летом в сибирских губерниях начался голод, который к осени стал массовым.
Что происходило в Омской губернии и Тарском уезде?
С момента установления советской власти и до настоящего времени история Тарского уезда (позднее – округа, района), прежде входившего в Тобольскую губернию, неразрывно связана с Омском.
Именно в Омске в это время находился Сибревком – высший на тот момент орган советской власти в Сибири (он переедет в Новосибирск только летом) – а также аппарат полномочного представителя ВЧК по Сибири Ивана Петровича Павлуновского. В Омске же находился штаб помощника главнокомандующего всеми вооруженными силами республики в Сибири Василия Ивановича Шорина.
Поэтому все донесения о событиях в сибирских губерниях, а позднее о ходе военных действий шли именно сюда, а приказы и прочие директивы – отсюда.
Восстание 1921 года охватило большую часть Омской губернии: Тарский, Тюкалинский, Омский, Петропавловский, Кокчетавский и другие уезды. На юге повстанцам удалось захватить крупную железнодорожную станцию Исилькуль, города Петропавловск, Кокчетав; на севере, в Тарском округе, – волостной центр Усть-Ишим, такие крупные сёла, как Слободчиково, Утьма и другие.
Нам не удалось найти публикаций об этих событиях. Вероятно, омская часть истории восстания пока историками не написана. Однако это белое пятно было достойно заполнено омским (исилькульским) писателем Михаилом Шангиным. В 1997 году вышел его роман-хроника «Ни креста, ни камня». Это художественно-документальное произведение стало, по отзывам, памятником эпохи: «Он сумел в своем произведении сплавить документ с художественной прозой так, что порою трудно понять, где кончается одно и начинается другое. Это создаёт особый мир достоверности и не отягощает голой документалистикой».
Но главная ценность книги, конечно, в том, что автор первым (и до сих пор, вероятно, единственным) использовал документы Омского архива ФСБ и Исторического архива Омской области по теме крестьянского восстания на территории Омской губернии и очень много их цитирует. Мы не нашли электронного варианта романа в интернете, поэтому по мере возможности мы будем знакомить вас с отдельными главами этого романа и другими доступными нам источниками.
Что происходило в Таре?
Тара по-прежнему оставалась центром огромного уезда, но только теперь – самого северного уезда Омской губернии, граничившего с тем самым Ишимским, где в Челноковской волости 31 января 1921 года произошли события, которые принято считать началом восстания. Есть сведения, что уже на следующий день начались мятежи сразу в нескольких волостях Тарского уезда.
Восстановить отдельные события, происходившие в нашем крае 100 лет назад, можно по материалам сборника документов «Сибирская Вандея. 1920–1921» (в двух томах), вышедшем в МФ «Демократия» в 2000 и 2001 гг. под редакцией академика А.Н. Яковлева (составитель В.И. Шишкин). Отдельные документы, имеющие отношение к Таре, – в приложении.
Точная дата начала выступлений крестьян в Тарском уезде неизвестна. В разговоре по прямому проводу с военкомом Омской губернии В.И. Лебедевым 5 февраля 1921 года тарский уездный военком Ю.Г. Циркунов сообщил, что в нескольких северных волостях вспыхнуло восстание, местные власти арестованы отрядом атамана Мокринского, именующего себя избранником народа и объявившего мобилизацию. В этот же день Циркунов с отрядом в 25 пеших и 4 конных разведчиков отправился в направлении Озерное – Викулово, а замзавполитбюро Черепанов с отрядом конных милиционеров и следователями – на Усть-Ишим.
6 февраля руководитель Тарского политбюро И.Н. Злокозов докладывал в Омск уточнённую информацию: в первые дни февраля бандитами захвачена Утьма, банда состоит из 150 человек, преимущественно татар. При занятии Утьмы все члены военкомата, волкомячейки и партизаны были арестованы, а атаманом банды Мокринским был выброшен лозунг: «Долой коммунистов, да здравствует власть советов!».
На фото - участники такого же восстания на Тамбовщине, которое к февралю 1921 года достигло максимального размаха. Фото отсюда.
Из Утьмы «банда» отступила в сторону Усть-Ишима, который был занят к 4 февраля. В Тевризе властями было объявлено военное положение. Оттуда в направлении Усть-Ишима был послан ещё один отряд – 32 человека. Все три отряда, отправленные на подавление восстания, должны были соединиться в Викулово. Их действиями руководил военный комиссар Циркунов.
Уже 11 февраля И.Н. Злокозов докладывал в Омскую губчека: «Положение на фронте улучшилось… Банды разбежались… 8 человек из штаба захвачены… Усть-Ишим очищен от банд. В городе всё спокойно, ничего не заметно». В ночь на 12 февраля повстанцы оставили Усть-Ишим и отошли на Слободчиково. Руководителем этого отряда повстанцев называется подпрапорщик Орехов, житель села Орехова Слободчиковской волости.
Однако и в Таре было не совсем спокойно. Как отмечалось в оперативной сводке Политбюро Тарского уезда 12 февраля, «настроение в городе в связи с восстанием в Усть-Ишимском районе возбужденное. В городе вечерами замечаются группы неизвестных, меры принимаются». В ночь на 12 февраля по приказанию чрезвычайной боевой тройки были арестованы 20 человек из «неблагонадёжных», один из них пытался бежать.
14 февраля заместитель тарского уездного военкома Мордкович докладывал в Омск, что в Тюкалинско-Тарском районе операции почти закончены, все правительственные боевые отряды соединились, большая часть повстанцев разбежалась, занятие сёл и волостей происходит без боя. По некоторым сводкам, всего в этом районе было взято 700 пленных.
Таким образом, вооружённые столкновения повстанцев с местными властями продолжалось на территории Тарского уезда две недели. Количество (тем более имена) его жертв – неизвестно. Кем были 700 пленных и 20 заложников-тарчан, а также что с ними стало, ещё предстоит выяснить.
Ольга Алфёрова, группа «Расстреляны в Таре»
Дополнение
Небольшое уточнение к этой публикации: кроме писателя Михаила Шангина события, происходившие на юге современной Омской области, в казачьих станицах Омского, Петропавловского и Кокчетавского уездов, подробно осветил в своей книге «Гибель сибирского казачьего войска (1920–1922)» омский историк В.А. Шулдяков (одна из глав книги – «Западно-Сибирское восстание 1921 г.» – в прикреплении).
Восстание было жестоко подавлено действующей властью. Следом за военными частями шли чекисты, и крестьяне объятых повстанческим движением территорий не только гибли в неравных боестолкновениях, но и массово арестовывались, многие из них были расстреляны. Так, созданная 17 февраля 1921 года Чрезвычайная тройка представительства ВЧК по Сибири только в феврале – марте вынесла десятки смертных приговоров жителям восставших казачьих станиц Омского уезда: Николаевской, Селоозерской, Лосевской и др. Многие из них были реабилитированы. Их имена, установленные нами по Книге памяти «Забвению не подлежит», здесь, здесь и здесь.
Но не только «повстанцы» стали жертвами ведомства, возглавляемого полпредом ВЧК по Сибири И.П. Павлуновским. Если посмотреть на карту восстания, составленную тюменскими исследователями, можно увидеть, что ни Омск, ни Тара не были охвачены восстанием:
Карта Западно-Сибирского восстания. Источник – gena-kr.livejournal.com
Однако, начиная с февраля, в обоих городах шли массовые аресты «неблагонадёжных» и т.н. заложников. О том, как подобные события могли происходить на пограничной восставшим районам станции Москаленки, опираясь на архивные документы, попробовал представить в своей книге «Ни креста, ни камня» Михаил Шангин (глава 15 из книги – в прикреплении). Все пятеро расстрелянных, о которых идёт речь, были реабилитированы, их имена – в омской Книге памяти.
Напомним, что только согласно одной из оперативных сводок Политбюро Тарского уезда (так называлось местное отделение ЧК) в ночь на 12 февраля было арестовано 20 человек. Как сложилась их судьба, неизвестно – арестованных в Таре 12 февраля 1921 года в Книге памяти нет.
А вот из омичей, арестованных в феврале – мае 1921 года, только в мае было расстреляно не менее 46 человек. Именно столько имён нам удалось выявить в омской Книге памяти «Забвению не подлежит». Все они были приговорены Омской губЧК с похожими обвинениями:
- за участие в подпольной белоэсеровской организации по свержению советской власти;
- за контрреволюционную деятельность;
- за службу в белогвардейской контрразведке, активное участие в свержении советской власти;
- за участие в подпольной белогвардейской организации;
- за службу в белой армии;
- за участие в повстанческом движении против советской власти.
Все – реабилитированы.
Расстреляны в мае 1921 года (жители Омска)
8 мая 1921 года
БАТЕМИРОВ (БАТИМИРОВ)-ВАСИЛЬЕВ Дмитрий Иванович, военнослужащий, командир 33-го запасного полка;
БЕРЛИН Герман Павлович, студент сельскохозяйственного института;
БОРОДИН Пётр Евлампиевич, бывший офицер, без определенных занятий (белоэсер);
БУЛГАКОВ Дмитрий Григорьевич, делопроизводитель военкомата;
БУМШЛАК Николай Гаврилович, студент сельскохозяйственного института;
ДРИК Иван Севостьянович, студент сельхозинститута;
ЕРОФЕЕВ Владимир Евгеньевич, делопроизводитель губкоптруда;
ЖМУЙДЗИН Иосиф Матвеевич, письмоводитель 7-го запасного пулеметного батальона;
ЗАРУДНАЯ Елена Павловна, учительница школы № 16;
ЗОТОВ Александр Павлович, окончил мореходное училище;
ЗЯЗЕВ Гавриил Ефремович, скорняк;
ИВАНИЦКИЙ Валерьян Валерьянович, курсант Первых Сибирских топографических курсов;
КОЛОСОВ Александр Степанович, зам. главного бухгалтера губпродкома;
КУЗНЕЦОВ Александр Илларионович, студент сельхозинститута;
КУЗНЕЦОВ Иван Фёдорович (житель с. Черлак), крестьянин;
ЛОПАТИНСКИЙ Василий Михайлович, учитель;
ЛУКАШЕНКО Фёдор Емельянович;
МАЛИНОВСКИЙ Михаил Алексеевич, министр юстиции при правительстве Колчака;
МАЛИНОВСКИЙ Николай Михайлович, завотделом учета и распределения Сибпродкома;
МАТЮШКИН Евдоким Ефимович (он же УСТЮМЕНКО Константин Сергеевич), ученик переписчика 1-го Омского военного госпиталя (родился в 1904 году!);
ОМСКИЙ Гавриил Алексеевич (житель г. Барнаула), без определенных занятий;
ПОПКОВ Григорий Иванович, чернорабочий крахмалозавода;
ПЯТКОВ Дмитрий Алексеевич (житель г. Барнаула), учащийся технического училища;
РУМЯНЦЕВА Любовь Федотовна, машинистка;
СЕМЁНОВ Иван Петрович, учитель 33-го полка;
СКИДАН Николай Иванович, студент сельхозинститута;
СМИРНОВА Александра Ивановна, домохозяйка;
ТЯГНЕЕВ Григорий Константинович (житель д. Усовка Омского у.), крестьянин;
ТЯГНЕЕВ Яков Константинович, сапожник;
ШЕСТАКОВА-ЛИБГАРДТ (ЛИПГАРТ) Мария Эрнестовна, преподаватель музыки по классу фортепьяно;
ЮЗЕФОВИЧ Анна Ивановна, домохозяйка.
Всего – 31 человек (из них 5 женщин)
14 мая 1921 года
НОВИКОВ Дмитрий Иванович, помощник командира 3-го батальона.
Всего – 1 человек
18 мая 1921 года
ДЮКА Андрей Трофимович (житель с. Орловка Омского у.), крестьянин;
ЕВСТРАТЕНКО Иван Петрович, (житель с. Усовка Омского у.), делопроизводитель военного отдела волисполкома;
ЖУКОВСКИЙ Виктор Адамович, студент;
КОЛОМЕЕЦ (КОЛОМИЕЦ) Никита Харитонович (житель д. Бабиково Омского у.), крестьянин;
КОНОВАЛОВ Яков Иванович, канцелярист, адъютант 554-го стрелкового полка 62-й дивизии;
КОРНАУХОВ Петр Михайлович, работник канцелярии;
КОТЕЛЬНИКОВ Илья Николаевич, (житель пос. Куломзино Омского у.), заведующий школой;
ЛИЛЕНФЕЛЬД Николай Иванович, литограф, не работал;
ПАЛЬЧИКОВ Михаил Фёдорович, без определенных занятий;
ПОДПОРИН-ПОДРЯСОВ Николай Александрович (житель ст. Омск Омской ж.д.), без определенных занятий;
РУСЬЯН Марк Игнатьевич, слесарь;
СТЕПАНОВ Михаил Николаевич, капельмейстер 8-й отдельной стрелковой бригады при ВЧК Сибири;
ТРАНЦЕЕВ Павел Александрович, делопроизводитель;
ЭЙМАН Пётр Елисеевич, чертежник штаба командования войск ВЧК.
Всего – 14 человек
ВСЕГО В МАЕ 1921 ГОДА – 46 ЧЕЛОВЕК (ИЗ НИХ – 5 ЖЕНЩИН)
P.S.
Конечно, сведения в Книге памяти далеко не полные. Отдельные имена погибших можно установить по другим источникам. Так, известный новосибирский исследователь, историк спецслужб А.Г. Тепляков называет имена троих репрессированных членов омской семьи ЮЗЕФОВИЧ, тогда как в Книгу памяти включена только одна из них – Анна Ивановна ЮЗЕФОВИЧ, расстрелянная 8 мая 1921 года «за участие в белоэсеровской подпольной организации против советской власти».
Из книги А.Г. Теплякова «Непроницаемые недра»: ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918–1929 гг.»:
В ходе красного террора нередки были аресты и казни целых семей. Вмешательство даже высших руководителей власти не могло гарантировать спасение жизни арестованных. 14-летний омич Георгий ЮЗЕФОВИЧ, у которого чекисты осенью 1920 г. расстреляли отца, обращался к главе Сибревкома с просьбой освободить мать – А.И. ЮЗЕФОВИЧ – и 15-летнюю сестру Ксению, арестованных в феврале 1921 г. за «контрреволюцию». При этом он напоминал, что осенью И.Н. Смирнов обещал А.И. Юзефович, что жизнь её мужу сохранят, но тот был спустя несколько дней расстрелян, а семью выселили из квартиры.
И.Н. Смирнов 6 марта наложил резолюцию: «Сделать распоряжение об освобождении». Однако коллегией Омгубчека 14 марта 1921 г. Анна Юзефович была приговорена к расстрелу за участие в белоэсеровском заговоре. Вероятно, так чекисты пополняли придуманную ими организацию, идя по самой простой схеме: налицо семья уже расстрелянного врага, она-то и пополнит проскрипционные списки. В омской «Книге памяти» отсутствуют и супруг А.И. Юзефович, и их дочь-подросток, что свидетельствует о неполноте подобных источников новейшего времени, опирающихся на официальную информацию ФСБ.
Ольга Алфёрова, группа «Расстреляны в Таре»