Первый биограф Петра Павловича, его университетский товарищ А.К. Ярославцов, весьма скуп на такие сведения. Черпая их в основном из тех рассказов, что позволял себе герой его повествования, он замечает: родился поэт "от добрых родителей, существовавших единственно трудами своими, неподвергшихся, заметим, нисколько влиянию иноземному. Отец был чиновником и, по роду службы своей, нередко обязан был менять местности”. Ещё упоминаются, из рассказов П.П. Ершова, некоторые случаи из службы его отца в Берёзове в должности исправника – и это почти всё. Даже имени-отчества его Ярославцов не знает. В одном месте он цитирует следующий пассаж из письма Ершова: "В Тюкале слышал я самыя простосердечныя, самыя искренния похвалы Павлу Гавриловичу (отцу своему). Его не иначе называют крестьяне, как "отец наш”. Порадуется душа Гаврила Львовича за своего сына!...” – цитирует, надо полагать, в полной уверенности, что речь идёт об отце поэта, в то время как имеется в виду совсем другой человек – отец некоего Павла Гавриловича (вероятно, спутника Ершова в поездке по губернии). И этим история путаниц и ошибок не кончается. Так, в одном из немногочисленных изданий произведений П.П. Ершова (в серии "Поэтическая Россия”) в комментариях В.П. Зверева мы обнаруживаем некоего П.И. Ершова. Может, здесь и просто опечатка, но читатель остаётся в неведении: ведь это – единственное упоминание об отце поэта в данной книге.

Наиболее полные сведения о Павле Алексеевиче мы встречаем у того же Уткова. Так, мы узнаём, что к моменту рождения сына Петра Павел Ершов "был комиссаром Черемшанской волости Ишимского округа, но жил в деревне Безруковой, которая находилась на сибирском тракте, в нескольких верстах от Черемшанки”; также то, что "комиссары были обязаны "ответствовать за благосостояние вверенных им волостей, представлять в разборе маловажных тяжеб и споров действие Земского суда””; сама же эта должность была введена в 1803 г., когда "был принят закон об уменьшении числа уездов в губерниях Иркутской и Тобольской и о "разделении оных на несколько комиссариатств, с определением в оные особенных начальников, под именем земских частных комиссаров” (Полный свод законов. Т. XXVII, № 20890)”. Затем в 1818 г. он был переведён исправником в Петропавловск, после – в Омск, откуда в 1823 г. направлен также исправником в "Берёзовский край”. В конце 1825 г. Ершовы оказываются в Тобольске, где Павел Алексеевич назначен советником казённой экспедиции Омского областного правления, а предположительно летом 1830 г. переезжают в Петербург, где П.А. Ершов служит в отдельном корпусе внутренней стражи под началом бывшего генерал-губернатора Западной Сибири Петра Михайловича Капцевича. Скончался Павел Алексеевич, по сведениям В.Г. Уткова, летом 1833 г. (В.П. Зверев приводит иную дату – 1834 г.).

О его личных качествах нам известно ещё меньше. Вот что пишет Виктор Григорьевич: "Служебные действия П.А. Ершова не отличались от обычного поведения полицейских чиновников тех лет – подвластные ему крестьяне обвиняли его "в притеснениях и лихоимстве”. Однако <...> он имел черты, которые выделяли его из окружающей чиновничьей среды. П.А. Ершов настойчиво стремился дать своим детям хорошее образование, не использовал своё положение для личного обогащения. Об этом говорит прежде всего полное отсутствие сведений о каком-либо недвижимом имуществе, принадлежавшем Ершовым в Тобольске, Омске или Петербурге”. Правда, с этим положением спорит краевед Владимир Николаевич Малышев, утверждая, что "в госархиве Омской области есть сведения и о доме Ершовых в Безруковой, и <...> даже о доме Ершова в самом Ишиме (1818 год), т.е. спустя несколько лет после перевода из Безруковой”. Можно ещё напомнить мнение Ярославцова о "добрых родителях, существовавших единственно трудами своими”. И это – почти всё, что известно нам об отце поэта.

Однако, как оказалось, отнюдь не все архивные источники были выявлены и задействованы исследователями и биографами П.П. Ершова. Весной 2002 г. Татьяна Павловна Савченкова, работая в Тобольском филиале Государственного архива Тюменской области, обнаружила несколько дел, включающих формулярные "списки о службе Ишимской округи частных комиссаров” 1811-18 гг.; кроме того, в Российском государственном историческом архиве в феврале 2004 г. нами выявлен ещё один формулярный список Павла Алексеевича, составленный в 1828 г. В этих документах содержатся новые любопытные подробности о "до-петербургском” периоде жизни и службы П.А. Ершова.

Родился он в 1784 году. Происходит "из приказного звания” (иначе – из "подьяческих детей”), что свидетельствует о чиновнической карьере его отца, Алексея Ершова. "В службу вступил” 30 декабря 1796 г. в Тарское уездное казначейство копиистом – всего 12-ти лет от роду, видимо, едва обучившись грамоте. И дальнейший его карьерный рост связан с финансовым ведомством: в декабре 1798 г. он назначен там же подканцеляристом, 27 апреля 1800 г. – канцеляристом. 12 марта 1801 г. переведён в Тобольскую казённую палату. 31 декабря 1802 г. получает чин коллежского регистратора, 12 марта 1803 г. назначен столоначальником, а 24 декабря 1804 г. переведён в Тобольское уездное казначейство казначеем. "Во время отправления сей должности имея на отчете доходы уездного и губернского казначейств коих состояло более миллиона 116 тысяч по прошению своему сменился от должности[,] по здаче казенного интереса имеются квитанции Тобольской казенной палаты; потом по прошению своему перешел по гражданской части и определен Ишимского округа Черемшанским комиссаром” 2 марта 1807 г. Получив на этой должности чин губернского секретаря (31 декабря 1808 г.), а затем – коллежского секретаря (31 декабря 1814 г.), он был назначен 8 октября 1817 г., после десятилетнего пребывания в наших краях, комиссаром в Петропавловское комиссарство. 

Особо отмечены следующие факты безруковского периода его биографии: "во время служения комиссаром был воткомандирован за препровождением партии 1ой по повелению Господина Гражданского Губернатора и Ковалера Михаила Антоновича Шишкова от 21го ноября 808 года рекрутской из 143 человек состоящей от Абацкой слободы по линии до крепости Пресновской[;] 2ой по указу Тобольскаго губернскаго правления 1814 из пленных поляков 200 человек до города Казани о высправном препровождении коих имеется аттестаты[;] затем отправлял свою должность и во время отсутствия земскаго исправника занимавшись присудствием по земскому суду[;] имел поручения по повелениям Правительства исправляя неоднократно соседственными Малышенским и Абацким комиссарствами[;] 1816 года июля с 20 по 12 число октября находился в откомандировке в помощь тюменского земского суда и занимался производством следственных и уголовных дел”. То есть полномочия отца будущего поэта простирались иногда далеко за пределы вверенного ему комиссарства, так, что он "чинил суд и расправу” по всему обширному Ишимскому уезду. 

Ответы на прочие пункты с 1811 по 1828 годы неизменны: "в походах против неприятелей и самых сражениях”, "в штрафах и под судом”, "в отставке с награждением или без оного” – не бывал; "к продолжению статской службы” – "способен, также рачителен и к повышению достоин”. В 1811 г. Павел Алексеевич уже женат, но детей не имеет; в 1818 г. указано, что он "женат на купецкой дочере”, а "детей имеет сыновей Николая 5, Петра 3, дочь Серафиму [одного] году кои находятся при нем”. Эти сведения косвенно подтверждают год рождения Петра Павловича – 1815. Кроме того, особо отмечено, что "дворовых людей и крестьян не имеет” (в связи с этим интересно, что тот же В.Н.Малышев упоминает о том, что "часть своего скромного жалованья комиссар тратил на выкуп захваченных в плен к кочевникам людей. Впрочем, так поступали его отец и дед. Традиция, характерная для лучших представителей служивого сословия пограничных войск…”).

Но вернёмся к служебной хронологии Павла Алексеевича. 31 декабря 1817 г. он получает чин титулярного советника "со старшинством”. Ровно через два года после определения в Петропавловск его назначают 12 октября 1819 г. исправляющим должность Омского земского исправника, а 20 ноября того же года утверждают в ней. Но и здесь он задерживается ненадолго. "По предписанию Г. Генерал-Губернатора Западной Сибири” 8 января 1823 г. П.А. Ершова переводят заседателем в Тобольский приказ о ссыльных. А через несколько месяцев, 31 мая того же года – земским исправником в Берёзов. Под его надзором находился огромный уезд, включающий в себя территорию нескольких европейских государств (фактически вся территория нынешнего Ямало-Ненецкого округа и часть – соседнего Ханты-Мансийского). Спустя два года он снова переехал в Тобольск, куда его назначили с 30 апреля 1825 г. временно замещать вакансию губерн-ского казначея в Тобольской казённой палате. По прибытии 31 октября того же года "определённого Г. Министром Финансов казначея” Павел Алексеевич сдал должность, чтобы продолжить кочевую жизнь вновь в Омске, где с 6 декабря всё того же 1825 года занимает должность советника в Омской областной казённой экспедиции. Таковы документально подтверждённые факты.

На их перечислении можно бы и закончить, если не замечать тех существенных корректив, которые они вносят в те сведения о "до-петербургском” периоде жизни П.А. Ершова, которые можно найти у некоторых исследователей. Один из них, Анатолий Иванович Васильев, пишет: "В документах Тюменского областного архива должность Черемшанского комиссара начинает упоминаться с 1808 года, но с упоминанием фамилии – с 1809-го”, чем подтверждает вышеупомянутые сведения из тобольского архива. А дальше – продолжается уже знакомая история путаниц и ошибок… 

Тот же В.Г. Утков, помимо ранее изложенного, на основании неизвестных нам источников уверенно утверждает: "Служебный путь Ершова-отца не был ровным. За какие-нибудь пятнадцать лет он побывал на шести должностях, то поднимаясь, то опускаясь по служебной лестнице. В 1810 году он занимал сравнительно высокую должность в полицейской иерархии тех лет – был омским исправником. Затем последовало крутое падение, и мы видим П.А. Ершова в самом низу полицейской службы – частным комиссаром Черемшанской волости…”. На очевидную хронологическую путаницу здесь накладывается и досадная фактическая ошибка Виктора Григорьевича: Павел Ершов был частным комиссаром не волости, а комиссарства – более крупной административно-территориальной единицы, входившей в уезд; а сами комиссарства уже делились на волости. Можно уточнить теперь и другую информацию В.Г. Уткова: в Петропавловск П.А. Ершов назначается не исправником, а комиссаром; наконец, недвижимым имуществом – деревянным домом "в областном городе Омске” – он всё же обладал (про Безруково и Ишим, о которых пишет В.Н. Малышев, пока ничего достоверно не известно). Кроме того, летом 1830 г. семья Ершовых ещё не переехала в Петербург, поскольку по спискам, поданным из Омского областного правления 9 декабря 1830 г., "Титулярный Советник Павел Алексеевич Ершев” ещё числится в Казённой экспедиции.

Сомнительной версии о "служебных неудачах”, помноженной вдобавок на предположения о "военной карьере” П.А. Ершова (служившего, согласно документам, "по гражданской части”) вторит и Владимир Николаевич Малышев в интересной статье о ершовском родословии: "Отец поэта Павел Алексеевич служил тоже <как и дед поэта Алексей Ершов> в войсках Петропавловской укреплённой линии. Затем он был выдвинут на значительный по тем временам пост – омского капитана-исправника”. Правда, это перемещение исследователь связывает не столько с "крутым падением” по служебной лестнице, сколько крепкими родственными нитями, связывавшими П.А. Ершова с деревней Безруковой. 

Увы, нам неизвестно, как родилась эта история о неожиданном "падении” Павла Алексеевича с должности исправника в городе Омске, где он, как показывают документы, до того вовсе не служил. Как ни красива легенда о его "несчастливой судьбе”, но выявленные архивные материалы свидетельствуют: по служебной лестнице он шёл ровно и уверенно. Разве только, как видим, он вместе с семьёй действительно "нередко обязан был менять местности” – от петропавловских степей до берёзовской тундры, что наверняка предоставляло богатую пищу для воображения его сына Петра. Главный же вывод, следующий из вышеизложенного – это необходимость дальнейшей кропотливой работы по выявлению фактов из жизни П.А. Ершова, оказавшейся не только малоизвестной, но и далеко не столь изученной в своей малоизвестности.