Место гибели тарской журналистики. Фото из открытых интернет-источников.

Открытое письмо-некролог

Недавно нас покинула наша верная подруга. Ушла как-то постепенно, без предупреждения, но вполне ожидаемо. Сначала мы даже не заметили, что её нет рядом с нами. Вчера ещё была, а сегодня – пусто. Хотя казалось, что она будет с нами всегда.

О её безвременном уходе я узнал случайно, невольно подслушав разговор двух пожилых женщин на центральном рынке.

– Вы знаете, а ведь в «Тарском Прииртышье» стало совершенно нечего читать! Только начальство хвалят, да рекламу печатают. Сейчас покупаю его только ради телепрограммы! – сокрушалась одна из пенсионерок.

– И не говорите, я тоже каждый раз расстраиваюсь... Но иду в магазин за хлебом, вижу – лежит на прилавке, и по привычке тоже беру. Была в Таре другая газета, но не прижилась она у нас, – соглашалась с ней собеседница.

Прислушавшись и уловив лейтмотив беседы, я понял, что женщины правы. Это невосполнимая потеря для жителей нашего города. И я с ними согласен: мы действительно привыкли к тарской газете за долгие годы совместного существования. Часто она была по-провинциальному очень наивной, иногда – чудовищно непрофессиональной, но, порой, рождала что-то действительно стоящее и интересное.

Если память мне не изменяет, впервые нас познакомили с ней в начале прошлого века, более ста лет назад, и она сразу стала всенародной любимицей. Да, за весь этот век случалось всякое: у неё были взлёты и падения, иногда она вот так же умирала и подолгу её не было с нами. Но всякий раз она возрождалась из пепла небытия и снова сближала жителей нашего небольшого городка.

Её обожали бомжи и студенты, работяги и белые воротнички, деятели культуры и труженики полей и огородов, политики и бизнесмены с толстыми кошельками. И хотя у нашей подруги иногда на короткое время появлялись конкуренты, она их обошла, заняв лидирующую позицию среди себе подобных.

Сейчас мне стыдно это вспоминать, но здесь, на сайте Тарагород, одно время мы относились к ней потребительски и даже издевались над ней. Кололи, подшучивали, перемывали косточки часто меняющимся главным редакторам, копались в грязном редакционном белье. Прости нас за это, дорогая газета, но иначе мы не могли, потому что ты была нам небезразлична.

Ещё я хочу покаяться. В скорбный момент не возбраняется. Много лет назад (правда, в течение довольно непродолжительного времени) я, забыв всякий стыд, в разговорах с друзьями расшифровывал аббревиатуру «ТП» не как «Тарское Прииртышье», но так, как того требовал канувший в Лету и одновременно с этим почивший в бозе сайт Луркоморье (впрочем).

Тогда это казалось смешным. Сегодня, когда «ТП» с приходом главного редактора-единоросса стала третьесортной пропагандистской эрзац-газетой, в которой, за редким исключением, работают лишь неталантливые и, увы, глупые, но смелые и отчаянные (ибо судьбы их печальны, а будущее туманно) люди, эта невинная шутка воспринимается как воспоминание о прекрасных былых временах.

Кстати, вместе с «ТП» погибло и тарское телевидение в лице телеканала «Тара-TV». Видимо, из солидарности.

Удивительно, но многие жители Тары оказались жестокими и исчезновения тарской газеты просто не заметили. Они как ни в чём не бывало продолжают её покупать (а некоторые – даже выписывать), оставляют какие-то комментарии в её социальных сетях, ставят лайки. В общем, делают вид, что ничего не изменилось, что должно быть именно так, и никак иначе. Я могу понять этих людей. Порой невозможно смириться с исчезновением столь важных вещей из своей жизни. В такие моменты включаются все защитные механизмы, организм мобилизует все свои психологические резервы, чтобы просто-напросто не сойти с ума.

Но рано или поздно осознание этой потери придёт ко всем. Потому что, как правильно когда-то заметил Авраам Линкольн, «можно всё время дурачить некоторых, можно даже некоторое время дурачить всех, но нельзя всех дурачить всё время».

Не исключаю, что тарская газета однажды вновь возродится. Более того, я в это совершенно искренне верю. Но для этого нового рождения в нашей стране должны произойти какие-то немыслимые перемены. Перемены, разумеется, к лучшему.

Помним, скорбим.