В феврале 2010 года российский президент Дмитрий Медведев подписал четыре указа, касающихся войсковых казачьих обществ и их членов. Цель данной президентской инициативы — провести определённую унификацию в рядах российского казачества. В течение года во всех 10 казачьих войсках будет проведён смотр, на котором казаки должны быть в форме, соответствующей той, которая утверждена указом. По словам заместителя руководителя администрации президента РФ (он же является председателем совета при главе российского государства по делам казачества) Александра Беглова, сегодня «форма одежды у всех казаков разная — каждый надевает ту форму, которую он считает нужной».
Приоритетом же 2010 года для совета по делам казачества станет совершенствование правовой базы.
Насколько современное казачье движение может быть востребовано российской властью?
С конца 1980-х годов лидеры и активисты нового движения провозгласили своей основной целью возродить казачество, вернуться к историческому прошлому как к точке отсчёта для нового казачьего социума. Обращение к истории, по идее идеологов казачьего ренессанса, должно было легитимизировать политические претензии нового движения. Понятие «возрождение» и по сей день остаётся ключевым во всех документах, законодательных актах, публицистических материалах, выходящих из-под пера неоказачьих атаманов. Главная цель движения предопределила его ретроспективный характер. Неоказачье движение начало интенсивный поиск золотого века, не оконченный до сих пор. Ограниченность подобной идеологемы обрекла современных казаков на путь перманентных шараханий из крайности в крайность и в конечном итоге оставила весьма незначительные шансы и на участие в модернизационном проекте, и в конечном счёте на присутствие в актуальном политическом контексте.
Как видим, и огосударствленное казачество не избежало таких имманентных болезней процесса возрождения, как политический экстремизм, этнократия и ксенофобия.
Как и в начале пути возрождения, теперь уже не только атаманы, но и сотрудники аппаратов президентской администрации и палат российского парламента не ответили на ключевой вопрос: какие современные задачи должно решать неоказачество? Проблема ведь не в том, будет ли казачий атаман утверждаться в своей должности и получать звания на Старой площади или на станичном майдане. Куда важнее для современных казачьих лидеров усвоить язык современной политической культуры, осознать, что этническими чистками и депортациями межэтнического мира ни на юге России, ни в РФ в целом не построить.
Вопрос «А что, собственно, неоказачьи лидеры собираются возрождать?» не является просто досужим любопытством. Ведь нельзя же, в самом деле, возрождать походы за зипунами, дуваны, феодальное, по сути общинное землепользование и сословные привилегии за военную службу. Да и традиции казачьей демократии и местного самоуправления могут быть востребованы только с учётом современных социально-политических реалий.
