Кроме наличия достаточно качественного изображения, по сравнению с уже имеющимися

Дорогая Соничка

Перед отъездом моим из Омска в Тобольск я получил твое письмо от 4 VII, а в пути в г. Тара встретился с В.В. Романовым, передавшим мне твое письмо от 8 VII.

Я возвращаюсь после объезда северного фронта из Тобольска в Омск на пароходе по Иртышу. Почти 2 1/2 месяца с начала августа я провел в разъездах по фронту.

С конца августа армии начали наступление и после упорных и тяжелых месячных боев отбросили красных на реку Тобол. Война приняла очень тяжелый и ожесточенный характер, осложняемый осенним временем, бездорожьем и усилившимися эпидемиями сыпного и возвратного тифа.

Трудно предсказать будущее в Гражданской войне, где можно ожидать более, чем в какой-либо другой борьбе неожиданностей, но, думается, что борьба затянется еще на много месяцев.

Мы, т.е. кто вышел на нее, будем продолжать ее до окончательной победы, когда большевизм будет стерт с лица нашей Родины.

13-го октября исполнился год, как я приехал в Омск, намереваясь пробраться на юг к генералу М.В. Алексееву8, и 7-го октября прошел год, как этот большой человек умер. На днях будет 11 месяцев, как я принял на себя крест верховной власти, и я, говоря об этом, говорю не фразу.

Только те, кто имели такую власть, как я, могут понять и оценить, что это такое.

11 месяцев прошли как 11 часов или 11 лет - сказать трудно. Были часы, которые продолжались, казалось, без конца, были моменты, промелькнувшие совершенно незаметно.

Не мне оценивать и не мне говорить о том, что я сделал и чего не сделал, но я знаю одно, что я нанес большевизму и всем тем, кто предал и продал нашу Родину, тяжелые и, вероятно, смертельные удары.

Благословит ли Бог меня довести до конца это дело, не знаю, но начало конца большевиков положено все-таки мною. Весеннее наступление, начатое мною в самых тяжелых условиях и с огромным риском, в котором я вполне отдавал себе отчет, явилось первым ударом по Советской республике, давшим возможность Деникину оправиться и начать, в свою очередь, разгром большевиков на юге. Троцкий понял и высказал, что я являюсь главным врагом Советской республики, и врагом беспощадным и неумолимым. На мой фронт было брошено все, что только было возможно и было сделано все, что можно было сделать, чтобы создать у меня большевизм и разложить армию. И эту волну большевизма я перенес, и эта волна была причиной отхода моих армий вглубь Сибири. Большевики уже пели мне отходную, но "известия оказались несколько преувеличенными" и после ударов со стороны Деникина, облегчивших мое положение, я перешел опять в наступление. Ряд восстаний в тылу не остановил меня, и я продолжаю вести беспощадную борьбу с большевиками, ведя ее на истребление, т.к. другой формы нет и быть не может.

Ты спросила меня об союзниках и влиянии помощи с их стороны.

Я не буду много говорить об этом, прежде всего, потому, что я не доверяю никогда бумаге своих взглядов в таких деликатных вещах.

Скажу лишь, что все отношения в иностранной политике основные определяются успехом или неуспехом.

Когда у меня были победы, все было хорошо, когда были неудачи - я чувствовал, что никто меня не поддержит и никто не окажет помощи ни в чем.

Все основано только на самом примитивном положении победителя или побежденного. Победителя не судят, а уважают и боятся, а побежденному - горе! Вот сущность всех политических отношений, как внешних, так и внутренних.

Больше я на эту тему говорить не буду.

Мне странно читать в твоих письмах, что ты спрашиваешь меня о представительстве и каком-то положении своем как жены Верховного правителя. Я прошу тебя уяснить, как я сам понимаю свое положение и свои задачи. Они определяются старинным рыцарским девизом богемского короля Иоанна, павшего в битве при Кресси - "Ich dien" "Я служу". Я служу Родине своей Великой России так, как я служил ей все время, командуя кораблем, дивизией или флотом.

Я не являюсь ни с какой стороны ни представителем наследственной или выборной власти. Я смотрю на свое звание как на должность чисто служебного характера.

По существу я верховный главнокомандующий, принявший на себя функции и верховной гражданской власти, т.к. для успешной борьбы нельзя отделять последние от функций первого.

Моя цель первая и основная - стереть большевизм и все с ним связанное с лица России, истребить и уничтожить его.

В сущности говоря, все остальное, что я делаю, подчиняется этому положению. Я надеюсь решить вопросы о всем том, что должно последовать за выполнением первой задачи; конечно, я думаю об этом и намечаю известные операционные направления, но в отношении программ я подражаю Суворову перед Итальянским походом, и, перефразируя его ответ гофкригсрату, говорю: "Я начну с уничтожения большевизма, а дальше, как будет угодно Господу Богу!"

Вот и все. Т[аким] обр[азом], я прошу тебя всегда руководствоваться этим положением в отношении меня.

Во внешних отношениях, особенно с иностранцами, надо помнить, что я глава непризнанного правительства, и я поэтому держу себя крайне официально с представителями иностранных держав, памятуя, что последние были одно время готовы признать Ленина и Троцкого как законных "демократических" глав Российской социалистической республики.

Я солдат прежде всего, я больше командую, чем управляю, я привык по существу приказывать и исполнять приказания.

Когда Родина и ее благо потребуют, чтобы я кому-либо подчинился, я это сделаю без колебаний, ибо личных целей и стремлений у меня нет, и своего положения я никогда с ними не связывал. Моя сила в полном презрении к личным целям и моя жизнь и задачи всецело связаны с указанной выше задачей, которую я считаю государственной и необходимой для блага России. Меня радует все, что способствует этой задаче, мои печали лежат только в том, что препятствует ее осуществлению. Все остальное временно имеет второстепенное значение и даже никакого значения не имеет. Я знаю, что ты не поймешь и не разделишь моего отношения ко всему, что не связано непосредственно с моей службой Родине.

У меня почти нет личной жизни, пока я не кончу или не получу возможность прервать своего служения Родине.

Ты пишешь мне все время о том, что я недостаточно внимателен и заботлив о тебе. Я же считаю, что сделал все, что я должен был сделать. Все, что я могу сейчас желать в отношении тебя и Славушки, чтобы вы были бы в безопасности и могли бы прожить спокойно вне России настоящий период кровавой борьбы и ее возрождение.

Ты не можешь ни с какой стороны, кроме уверенности моей в безопасности и спокойной жизни твоей настоящей помочь мне в этом деле. Наша будущая жизнь и в перспективе и в прямом смысле зависит от исхода той борьбы, которую я веду.

Я знаю, что ты заботишься о Славушке, и с этой стороны я спокоен и уверен, что ты сделаешь все, что надо, чтобы воспитать его до того времени, когда я буду в состоянии сам позаботиться о нем и постараться сделать из него слугу Родины нашей и хорошего солдата. Прошу тебя положить в основание его воспитания историю великих людей, т.к. примеры их есть единственное средство развить в ребенке те наклонности и качества, которые необходимы для службы и особенно того, как я ее понимаю. Я много говорил с тобой об этом и полагаю, что ты знаешь мои на этот предмет суждения и мнения.

Относительно денег я писал, что не могу высылать более 5000 фр[анков] в месяц, т.к. из-за поднятия курса нашего рубля 5000 ф[ранков] составляет огромную сумму около 100 000 руб., а таких денег я не могу расходовать, особенно в иностранной валюте.

Из моего письма ты усмотришь, что никакой роли в смысле представительства и приемов не только не требуется исполнять, но, по моему мнению, она недопустима и может поставить тебя в очень неприятное положение. Прошу быть крайне осторожной во всех случаях, разговорах и встречах с иностранными и русскими представителями. Господь Бог сохранит и благословит тебя и Славушка. До свидания. Целую тебя и Славушку.

Твой Александр.

Купцам, уплатившим гильдейский сбор, выдавалось Купеческое свидетельство. В этот документ кроме «начальника семейства» вписывались члены его семьи. Указ Правительствующего Сената от 28 февраля 1809 года определял круг родственников, которые могли быть вписаны в купеческое свидетельство. Это могла быть жена, сыновья и незамужние дочери. Внуки включались только в том случае, если в свидетельство были вписаны их отцы, и не торговали от своего имени. Братья могли быть вписаны в свидетельство, если они объявили наследственный капитал, и уплатили с него налог на перевод наследства. Все остальные родственники не могли включаться в купеческое свидетельство. Они имели право состоять в сословии только от своего имени.

Свидетельство давало право на торговлю в определенной местности, они выдавались только в городах, причём все города в империи были разделены на пять классов местностей. А стоимость свидетельства изменялась в зависимости от класса местности.

Если свидетельство выписывалось на имя женщины, то муж не имел права вписываться в свидетельство.

Дети, достигшие совершеннолетия, могли получить свидетельство на своё имя. Все вписанные в купеческое свидетельство имели право заниматься торговыми делами.

Данная система с различными изменениями просуществовала до 1890-х годов. Система купеческих свидетельств создавалась в фискальных целях.

«Положение о государственном промысловом налоге» от 8 июня 1898 года разрешило заниматься коммерцией без получения гильдейских свидетельств.