Привлечение новых источников позволяет ликвидировать лакуны и неточности. Документы о жизнедеятельности Амфилохия выявлены в архиве митрополии Русской православной старообрядческой церкви3; ГАТО, архиве УФСБ РФ по Томской области и архиве УФСБ РФ по Омской области. На наш взгляд, сочетание источников различных типов – писем и докладов епископа Амфилохия иерархам архиепископии, его переписка с инокинями и священниками трех урало-сибирских монастырей, и протоколы допросов – тот круг источников, которые позволяют обозначить основные вехи жизни епископа Амфилохия.

События 1891-1917 гг. О семье и родственниках Амфилохия известно немного. Он был родом из старообрядческой семьи, давшей конфессии двух епископов – Иоасафа Томского (И.С. Журавлев), и епископа Уральско-Оренбургского Амфилохия (А.С. Журавлев). Старший брат, Иоасаф (Иван Семенович Журавлев), был священником, затем возглавлял томскую епархию с февраля 1906 до ноября 1919г. Его сын, Иван Иванович Журавлев, первый председатель томского кружка старообрядческой молодежи, в апреле – мае 1919 г. добровольцем ушедший на фронт, являлся племянником Амфилохия. Другая племянница, Сугатова Олимпиада Павловна (в иночестве – Анфия) после ликвидации томского и шудельского монастырей в 1930-1937 гг. находилась на иждивении Амфилохия.

С 1891 по 1917 г. Афанасий Семенович Журавлев прошел путь от послушника до епископа. Он был иноком томского Михаило-Архангельского монастыря, затем иеродиаконом шамарского Вознесенского монастыря, игуменом Ново-Архангельского скита. Этот период его жизни хорошо известен специалистам. Рукоположение Амфилохия в сан епископа состоялось осенью 1916 г., а великим постом 1917 г. он выехал в Уральск. По его просьбе, ему разрешили и в дальнейшем наблюдать за жизнью молодой обители и посещать Ново-Архангельский скит. По древним установлениям, епископ осуществляет деятельность только в пределах своей епархии и не должен без разрешения посещать территорию, окормляемую другим епископом. Поэтому возможность дальнейших посещений Уральско-Оренбургским епископом скита, находящегося на территории Томской епархии, была оговорена при хиротонии. Это обстоятельство объясняет, почему в 1918–1921 гг. он находился в Ново-Архангельском скиту, и в 1926-1930 гг. там же жил пустынником.

1918-1920 гг. Чрезвычайная ситуация в стране и урало-сибирских епархиях привела к тому, что Амфилохий вынужден был принять активное участие в общественно-политической жизни региона. В 1918 г. Амфилохий в Уральске выпустил брошюру «Архипастырское обращение к пасомым», в которой «изъяснял декрет об отделении церкви от государства, утверждая верных в вере, уяснял какие истинные учители, и какие ложные». Советская власть расценила брошюру как контрреволюционную. Осенью 1918 г. он приехал в Ново-Архангельский скит, и за два месяца (с августа по октябрь) вместе с другими иноками построил для себя уединенную келью в 1,5 верстах от обители. Конец 1918 и первую половину 1919 г. провел в Челябинске и Миассе. На следующий год, приехав в скит 1 августа 1919 г., уже не смог выехать из него вплоть до Троицы 1921 г.

В 1918–1920 гг. уединенное таежное место, где жил епископ, стало резиденцией, откуда управлялись сразу три старообрядческих епархии – Уральско-Оренбургская, Пермско-Тобольская и Томско-Алтайская. В это время произошли важные события. В сентябре 1918 г. умер пермский епископ Антоний, а спустя год, в ноябре 1919 – томский епископ Иоасаф. Амфилохий, будучи епископом Уральско-Оренбургским, в связи со смертью Антония на съезде в Миассе (октябрь 1918 г.) был временно избран управляющим Пермско-Тобольской епархией, а спустя год (ноябрь 1919 г.) ему была временно поручена томская кафедра. В протоколе до-проса слова Амфилохия записаны в телеграфном стиле: «…Доехал до гор. Миасса, где был временно избран управ[ляющим] Пермско-Тобольской епархией. В 1919 г. 1 августа приехал [в] монастырь и там находился до смерти брата (ноябрь 1919 г.). Я похоронил [брата], и по-ехал [в] монастырь. Я по просьбе Совета епархии уже с приходом Соввласти принял вре-мен[ное] управ[ление] Томской епархией. Иногда уезжая в монастырь, рукоположил двух епископов на Томскую и Пермско-Тобольскую епархии». 

Эти сведения шли в разрез с устоявшимися в литературе датировками избрания епископов, причем в литературе не упоминалось имя Амфилохия ни в связи с временным руководством двумя овдовевшими епархиями, ни в организации подготовительного периода (формирование списка кандидатов, переписка с архиепископией, уговоры кандидатов); ни его ведущее участие в хиротониях двух епископов, проведенных в Томске в экстремальных условиях. Дополнительные вопросы возникали в связи с тем, что решение о поставлении епископов не принимается единолично; кроме того, хиротонию нового владыки проводят три епископа.

Лишь после публикации документов, выявленных В. Боченковым в архиве митрополии РПСЦ, вопросы сняты. В экстремальных условиях (советская власть не давала Амфилохию пропуск на выезд из Томска по делам епархий; другие епископы не могли приехать в Томск из-за чересполосицы белых и красных властей; почтовое сообщение со многими регионами страны было прекращено) Амфилохий, в результате длительной переписки, заручился письменными согласиями епископов Иосифа Дальневосточного и Филарета Вятско-Казанского на представленных кандидатов; согласием архиепископии на проведение хиротонии единолично, со ссылкой на Евсевия Самосатского, Афанасия Великого, Феодора Студита. В ноябре – декабре 1920 г. в томском храме Успения Богородицы прошли две хиротонии. На праздник Введения принял сан епископа Иоанникий (Иванов), а на Николу он вместе с Иоанникием рукоположил на Томско-Алтайскую епархию Тихона (Сухов).

События 1921-1926. В келье близ Ново-Архангельского скита по инициативе бывшего редактора журнала «Сибирский старообрядец» Д.И. Суворова были подготовлены и напечатаны антибольшевистские листовки. Автором текстов был известный старообрядческий деятель Ф.Е. Мельников. Епископ Амфилохий не поддерживал идею политической борьбы с большевиками, но и не запретил изготовление листовок.

С середины февраля до конца марта 1921 г. были напечатаны тексты девяти различных листовок тиражом от 60 до 100 экземпляров каждая. Всего было выпущено девять наименований: «Самодержавным комиссарам», «От социализма к капитализму», «Берегись, опять обманут», «Без аннексии и контрибуции», «Выпейте горькую чашу до дна!»; «Товарищи красноармейцы!», «Товарищи рабочие!», «Братья крестьяне!», «Да здравствует иностранный капитал!», написанных от имени несуществующего «Агитационного отдела Сибирской боевой организации», что, по мысли Д.И.Суворова, должно было «придать им больший вес». В почтовые ящики Томска было опущено от 30 до 60 конвертов, из них в следственном деле находится 29 изъятых. Таким образом, либо был перехвачен каждый второй конверт, либо вообще практически все. После этого в декабре 1921 г. с фальшивыми документами был арестован Д.И. Суворов, а затем 13 июня 1922 г. в Оренбурге арестовали епископа Амфилохия.

По литературе известно, что в 1922 г. было разослано обращение епископов Тихона и Амфилохия, а также Д.И. Суворова с призывом лояльного отношения к советской власти. Удалось уточнить дату, авторство и название подготовленного ими документа: в октябре 1922 г. по инициативе Д.И. Суворова, прежде бывшего инициатором издания листовок, было подготовлено «Архипастырское послание», обращение к пастве от имени епископа Тихона, епископа Амфилохия и священника Д.И. Суворова. В архивно-следственном деле сохранилась копия этого документа, заверенная делопроизводителем ОГПУ.

Следствие по делу о листовках длилось почти полтора года – с декабря 1921 до июня 1923 гг. В ходе его двое арестованных получили большой опыт проживания в тюрьмах Оренбурга, Самары, Томска, Омска, Москвы. В Москве обвиняемые пробыли с конца ноября 1922 г. до конца марта 1923 г., находясь в Бутырской, Лубянской и Таганской тюрьмах. За это время их допросили по одному разу. В архивно-следственном деле отложились оба протокола допросов, а также многочисленные заявления обвиняемых и служебная переписка по делу. На документах стоят резолюции ответственных сотрудников ОГПУ – заместителя начальника VI отделения СО ГПУ В.И. Реброва; начальника Лубянской тюрьмы Дукеса (инициалы уточнить не удалось); помощника начальника Секретного отдела ГПУ А.А. Андреевой (Горбуновой); временно исполнявшего должность начальника VI отделения СО ГПУ, а с осени 1922 г. - секретаря Антирелигиозной комиссии (Комиссия по проведению отделения церкви от государства) при ЦК РКП (б) Е.В. Тучкова; первого заместителя председателя ВЧК – ГПУ И.С. Уншлихта. Именно они вели процессы по духовенству.

В марте дело было решено вернуть в Томск ; и 3-го апреля 1923 г. «заключенные за надлежащим конвоем» отбыли из Бутырской тюрьмы. В июне 1923 г. в Томске состоялся суд. В приговоре Томского губсуда названы два обвиняемых – Амфилохий (А.С. Журавлев) и Д.И. Суворов. За контрреволюционную работу они были приговорены к расстрелу. Позже ВЦИК, по ходатайству томской старообрядческой общины, заменил его пятью годами заключения с конфискацией имущества. Срок заключения Амфилохий отбывал в Доме принудительных работ, работая в переплетной мастерской. Осенью 1926 г. он вернулся в Ново-Архангельский скит.

В биографиях Ф.Е. Мельникова упоминается, что он в 1920 г. томским губсудом был заочно приговорен к расстрелу по делу «О контрреволюции и сокрытии церковных ценностей». Но называемая его биографами дата приговора не совпадает с судебным процессом по листовкам Ново-Архангельского скита; также не совпадает формулировка – о сокрытии церковных ценностей на процессе не упоминалось. Можно допустить, что в основе устных сообщений самого Ф.Е. Мельникова о приговоре лежало чувство сопричастности к событиям, из-за которых двое его знакомых были приговорены к расстрелу; о том, какую роль отвели ему специалисты томской юстиции, он не знал.

1926 – 1930. В 1926 г. на Уральско-Оренбургскую епархию был рукоположен епископ Сергий. О периоде жизни с 1926 по 1930 гг. Амфилохий отозвался как о времени, когда он жил пустынником в Ново-Архангельском скиту. В реальности период был насыщен событиями, о которых он умолчал на следствии.

Осенью 1926 г. постройки Ново-Архангельского скита официально передали женской общине под руководством матушки Еликониды. После этого община из-под Златоуста в составе восьми монахинь поселилась в скиту. Амфилохий перешел жить в свою келью, приходя в скит для богослужения.

Зимой 1926 - 1927 гг. Амфилохий посетил Шудельский монастырь. С 1918 по 1933 гг. в бассейне р. Шудельки в Нарымском крае существовали монашеские общины, состоявшие из бывших насельниц трех закрытых монастырей – шамарского, миасского и томского. Самая большая, шамарская община, разместилась в поселках Шуделька и Коршан. Миасская и томская общины, приехавшие позже шамарской, жили в поселке Тайжо. На Шудельке Амфилохий встретился с последним священником шамарского монастыря отцом Леонидом (Мякшиным), с которым был знаком более тридцати лет. Во время визита провел несколько богослужений в шудельской моленной. После своей поездки благословил переехать ближе к Шудельке двух монахов, с которыми основывал Ново-Архангельский скит – Нифонта и Пафнутия.

В начале 1927 г. преставился Иосиф, епископ Иркутско-Амурский и всего Дальнего Вос-тока. Временное управление его епархией было поручено Амфилохию. Лишь в мае 1929 г. Тихон и Амфилохий совершили хиротонию Афанасия (Федотова), принявшего управление огромной восточной территорией.

После смерти Иоанникия (Иванова), епископа Пермско-Свердловского, в конце 1930 г. в Ново-Архангельский скит приехали депутаты с просьбой к Амфилохию принять управление. Он согласился служить временно, до избрания нового епископа, и в декабре 1930 г. уехал в Свердловск, а в январе 1931 г. приступил к обязанностям епископа и служил до расстрела в ноябре 1937 г. 

Руководство Пермской епархией. Приняв временное руководство епархией, Амфилохий начал работу по поиску постоянного епископа, но в середине 1931 г. архиепископия попросила его служить постоянно. Амфилохий в течение трех лет непрестанно находился в разъездах по приходам огромной епархии. Советская власть, декларируя свободу вероисповедания, на деле ужесточила условия существования религиозных общин. Маршрут поездки владыка должен был заранее согласовывать с РИКом и ОГПУ; далеко не всегда райисполкомы разрешали проводить епископские богослужения даже в действующих храмах. Иногда верующие, глядя, как встревожена власть приездом епископа, просили его уехать побыстрее («Моя совесть опасается за тебя»).

В 1932 г. владыка перенес епископскую резиденцию из Свердловска на станцию Верещагино. Это было связано с желанием уменьшить расходы на содержание епархии, т.к. налоги, которые приходилось платить религиозным общинам, были в то время неимоверно велики. Он состоял в переписке со многими верующими своей епархии, в том числе монашескими общинами ликвидированных шамарского и миасского монастырей, переехавшими в Нарымский край, на небольшую речку Шудельку.

Ликвидация монастырей. В конце марта 1933 г. Амфилохий приехал на Шудельку, где на территории Инкинского сельсовета Колпашевского района Нарымского края проживало более сорока монахинь, два священника, пять монахов-отшельников. Его приезд стал поводом к ликвидации монастырей. Были арестованы монахини трех общин в Шудельке, Тайжо, Коршане; два священника; несколько монахов-отшельников и местные крестьяне. В ходе следствия умерло 17 арестованных; многие – от сыпного тифа, в тот год охватившего все тюрьмы страны. Следствие длилось от конца марта до начала августа 1933 г. В обвинительном заключении фигурируют 23 человека, которые «состояли членами к-р повстанческой организации, по поручению последней вели антисоветскую агитацию против мероприятий Соввласти». Решением «тройки» большинство проходивших по делу получило срок заключения в ИТЛ на 5 лет; шестеро получили по 10 лет лагерей; двум срок заключения был определен в 3 года. Амфилохий получил пять лет ссылки. Процесс по делу А.С. Журавлева и других старообрядцев-поповцев Колпашевского района Нарымского края объединили с процессом беспоповцев-«непишущихся», проживавших рядом в Чаинском районе, назвав этот конгломерат процессом старообрядческой организации «Сибирское братство». В результате получился, как теперь говорят, «масштабный проект» с числом арестованных более 200 человек. В их числе «епископа 3, священников и начетчиков 32, монахов 74, бывших кулаков 77, бандитов 16» и т.д.

В 1933-1937 гг. епископ Амфилохий находился в ссылке в г.Тара. На жизнь зарабатывал малярным делом. Продолжал руководить Пермь-Свердловской епархией, поддерживал обширную переписку с родственниками, верующими, служителями своей епархии и другими епископами; получал и сам посылал небольшие денежные переводы.

С 1936 г. страна была охвачена новой кампанией. После публикации в газете «Правда» статей о необходимости укрепления бдительности повсеместно проходили собрания с требованием быть бдительнее по отношению к бывшим врагам, замаскировавшимся, но не прекратившим свою деятельность. Партийный призыв обернулся новой волной репрессий.

28 июля 1937 г. Амфилохий был арестован. В ходе обыска была изъята переписка с четырьмя епископами: владыкой Тихоном Томско-Алтайским (Сухов), находившимся в заключении в Свободлаге; Арсением епископом Минусинским (Давыдов), отбывавшим ссылку в Нарымском крае; Амвросием (Федотов), епископом Дальневосточным; Рафаилом, епископом Харьковским, Киевским и временно Одесским; священниками и мирянами Пермской епархии: церковным старостой из Верхнего Тагила В. Кадочниковым; М. Ржанниковым; священником шамарского прихода П. Самодуровым; Н. Заплатиным, священником с. Пристань Артинского района Свердловской области, которого епископ прочил себе в преемники, и др.

В ходе следствия переписка с епископами была истолкована как «создание нелегального епископского совета, который руководил к-р организацией «Сибирское братство … где привлечено было до 200 человек», мелкие денежные переводы – как «широкая помощь находящимся в к[онц]-л[агерях], ссылках и тюрьмах однодельцам по бандитско-повстанческой деятельности». Вспомнили события 1921 г. – сказано было, что Амфилохий «является неразоблаченным автором ряда к-р воззваний, которые выпускает в наиболее обостренные моменты классовой борьбы в СССР». Таким образом, обвинительные документы вновь и суммарно вменяли ему в вину прежние «преступления» (1921 и 1933 гг.)

«Проект» тарского НКВД объединил «врагов народа» всех мастей и оказался в три раза «мощнее» нарымского проекта «Сибирского братства». В обвинительном заключении сказано, что «Тарским оперсектором НКВД … вскрыта и ликвидирована с центром в г. Омске широко-разветвленная к-р офицерско-повстанческая организация» бывших белых офицеров, эсеров, церковников, сектантов, трудпереселенцев и кулацко-бандитского элемента с общим числом членов до 600 человек.

Амфилохий был расстрелян 1 ноября 1937 г., о чем сотрудники Тарского оперсектора НКВД составили акт. Вероятно, это свидетельствует о том, что приговор был приведен в исполнение в г.Тара, а не в г.Омске, как сказано в некоторых краеведческих изданиях.