Тихвинское кладбище, 1960 год. Скан негатива из личного архива Ольшанского В.В. (точка съёмки)

Культурный ландшафт современного города очень подвижен и многослоен, он включает в себя множество объектов и пространств. Старые здания, кладбища, публичные пространства (площади, парки, мемориалы) – это те точки, которые в первую очередь наносятся на ментальную карту города и внутри городского сообщества, и снаружи – гостями, исследователями. Внешнее и резкое изменение прагматики использования какого-либо городского объекта в разные периоды жизни города может достаточно сильно рефлексироваться его жителями.

История вопроса

Второй год подряд в рамках программы «Формирование комфортной городской среды» Тара получает финансирование на благоустройство общественных пространств, выбранных на голосовании самими жителями города в 2018 году. В лидеры рейтинга тогда вышли Пушкинский сквер, площадь Ленина и Тихвинский (Комсомольский) парк.

Аллея Комсомольского парка, 1994-1996 годы. Из личного архива автора Евгения Яковлева (точка съёмки).

Две первые территории «преобразили» в прошлом году, в Тихвинском парке работы начнутся в этом году. А 12 марта в Парке культуры и отдыха города Тары состоялось обсуждение проекта общественной территории для участия во Всероссийском конкурсе лучших проектов формирования комфортной городской среды в малых городах и исторических поселениях. Жителям Тары была представлена концепция «перестройки», собственно, Парка культуры и отдыха, автором которой (как и проектом перестройки Тихвинского парка) является директор омского института территориального планирования и землеустройства «Генплан» архитектор Никита Шалмин.

Казалось бы, долгожданное преобразование общественных пространств Тары должно было вызвать волну абсолютного позитива у жителей города, у которых, с точки зрения чиновников, теперь не должно быть причин для недовольства. Действительно, со времён массовой «асфальтизации» Тары в далёком 1994 году (праздновался 400-летний юбилей города) столь большого финансового вливания в благоустройство и не припомнить.

Но у «неблагодарных» жителей сразу же после начала реконструкции городских территорий стали возникать вопросы. В случае с площадью Ленина (бывшая Базарная площадь) и Пушкинским сквером – это качество уже выполненных работ; в случае с Тихвинским парком – морально-этические аспекты; в случае с Парком культуры и отдыха – историческое и эстетическое восприятие.

Качели в горсаду, 1970-е годы. Альбом "Тарская палитра" (точка съёмки)

Не будем останавливаться на качестве благоустройства площади Ленина и Пушкинского сквера: не нужно быть специалистом, чтобы, однажды оказавшись в этих местах (особенно после дождя), по достоинству оценить это «качество». Поговорим (уж извините – с исторической справкой) о том, на что ещё можно хоть как-то попытаться повлиять – о предстоящей реконструкции Тихвинского парка и Парка культуры и отдыха.

Деревянное здание ДК в горсаду, 1954-1961 годы. Фотофонд Исторического архива Омской области (точка съёмки)

Здание Тарского районного Дома Культуры, построенное в 1952-53 гг. в городском саду, просуществовало недолго. 1 января 1954 года Дом культуры был торжественно открыт балом-маскарадом, а уже 21 февраля 1962 года полностью сгорел. В газете "Ленинский путь" начальник городской пожарной команды В. Горбунов пишет: "В Доме культуры имелись бочки с водой, химические огнетушители, вёдра, ящики с песком и др. инвентарь, которого хватило бы, чтобы потушить возникший пожар, но им своевременно не воспользовались".

Новая советская реальность

Уничтожение церковных и монастырских некрополей в нашей стране, как и уничтожение самих храмов, – одно из проявлений антирелигиозной кампании, развёрнутой правительством СССР в конце 1920-х годов и наиболее активно проводившейся в жизнь до начала Великой Отечественной войны в 1941 году. До города Тары эта волна докатилась с некоторым опозданием, но только лишь потому, что вплоть до начала 1940-х на Тихвинском погосте ещё хоронили, поскольку новое кладбище в Таре (теперь уже негласно именуемое «старым») было открыто только тогда.

Тихвинская церковь, 1927 год. Возведена в 1784-1789 годах, взорвана вместе с Пятницкой церковью в 1951 году. Из фонда Палашенкова. Исторического архива Омской области. Автор - Шухов Иннокентий Николаевич (точка съёмки)

Примерно в это же время в Таре сравняли с землёй мусульманское кладбище, располагавшееся на южной окраине рощи, к востоку от современного здания школы №4. В этом месте до сих пор сохранились холмики бывших могил.

Ликвидация церковных кладбищ обосновывалась закрытием, перепрофилированием и сносом мест отправления культа. Общегосударственная атеистическая идеология предполагала разрушение христианских святынь, в число которых попадали и погосты. Ведь пока при храмах существовали кладбища, советские люди посещали и стоящие рядом с ними храмы. Декретом СНК от 7 декабря 1918 года «О кладбищах и похоронах» православная церковь и иные конфессии были отстранены от похоронного дела.

Надгробие на могиле купца И.Ф. Нерпина на Тихвинском кладбище Тары, 1927 год. Автор - Шухов Иннокентий Николаевич. На надгробии фамильный герб купца с именным вензелем. Скан оригинала из фондов ОГИК (точка съёмки)

С другой стороны, исторически сложившаяся градостроительная структура, включая многочисленные кладбища при храмах, с точки зрения советских руководителей «сдерживала» развитие быстро растущих в условиях индустриализации городов. В мегаполисах – Москве, Ленинграде, Нижнем Новгороде – хозяйственники настаивали на сносе не только церковных, но и общегородских кладбищ, чтобы оперативно освоить высвободившиеся территории. Чаще всего на них появлялись парки, жилые дома и даже производственные объекты. А, например, в Омске на территории бывшего Казачьего кладбища и вовсе умудрились построить детскую областную больницу…

Тихвинское кладбище, 1960 год. Скан негатива из личного архива Ольшанского В.В. (точка съёмки)

Наконец, как и во времена Екатерины II, когда Сенат в 1771 году запретил своим указом хоронить покойников в городской черте, власти ссылались на соображения санитарного благоустройства. Принятые в 1920-е годы «Санитарные нормы и правила устройства и содержания кладбищ» запрещали размещать кладбища рядом с общественными зданиями.

Склеп Тихвинского некрополя, 1930-е годы. Точное местонахождение объекта неизвестно.

В Ленинграде, например, масштабное движение по ликвидации кладбищ было развёрнуто в конце 1920-х годов. Ещё в 1925 году в музей общества «Старый Петербург» начали поступать со Смоленского кладбища бронзовые и мраморные скульптурные детали, а также иконостасы закрытых церквей. Часть экспонатов позднее попала в Русский музей, а часть бесследно исчезла.

Часть Тихвинского кладбища в Таре, 1927 год. Автор - Шухов Иннокентий Николаевич. Скан оригинала из фондов ОГИК.

Однако даже перенесение в музей не спасало памятники мемориальной скульптуры от уничтожения. Известны случаи, когда бронзовые скульптуры работы выдающихся мастеров, оказавшиеся в мемориальном некрополе, были сданы музейной администрацией в металлолом.

Уничтожение большинства кладбищ не предполагало вообще никаких консервационных мероприятий. В Москве и Ленинграде старинные надгробные памятники отправляли на продажу как строительный материал (по 20-30 руб. за штуку). Из них делали бордюры для тротуаров, но чаще использовали повторно на действующих кладбищах для памятников «среднего класса» советского общества.

Практика уничтожения символов предшествующей эпохи в раннесоветское время выразилась в уничтожении не только ряда церквей, но и, в случае Тары, – Тихвинской церкви и кладбища вместе с ней. Сейчас от могил и кладбищенской церкви не осталось видимых следов, однако многие до сих пор называют парк не Комсомольским, а Тихвинским. Об истории парка подробно написано в статье С.А. Алфёрова «Тихвинский некрополь», опубликованной ровно 10 лет назад в газете «Тарское Прииртышье».

По воспоминаниям старожилов, некоторые тарчане, видя, как трактор ворочает могильные холмики их родных, пытались спасти хоть что-то напоминающее о близких людях. Однако значительно больше находилось таких, кто тащил мраморные памятники и чугунные плиты в свой дом – в хозяйстве все сгодится. Добытый таким образом «стройматериал» успешно использовался для укрепления фундамента построек или в качестве тротуарной плитки. Причем отдельные надгробья оказались весьма далеко от кладбища.

С.А. Алфёров – «Тихвинский некрополь»

В конце февраля этого года появились эскизы благоустройства Тихвинского погоста (Комсомольского парка) в Таре:

Как видно, на месте бывшего Тихвинского погоста планируется сделать парк для проведения досуга, т.е., фактически, сохранить функцию этого места, которой наделили его в 1950-е годы прошлые руководители города. Разумеется, данный проект тут же разделил общество на два лагеря: тех, кто за преобразование парка в мемориальное место и тех, кто за реконструкцию парка в место для проведения досуга для жителей. А с учётом того, что буквально вся нынешняя территория парка раньше относилась к кладбищу, вариант «смешанного» использования данного общественного пространства вряд ли устроит обе стороны конфликта.

Возможный (неочевидный и весьма затратный) выход из сложившейся ситуации попробуем предложить ниже, а пока поговорим о представленном 12 марта проекте реконструкции Парка культуры и отдыха.

Главный парк города

Об истории возникновения главного городского парка Тары, до революции называвшегося Щербаковским садом, сказано и написано довольно много. Из информации, доступной в Интернете, можно почитать статью С.А. Алфёрова «А в городе том сад…» на сайте газеты «Тарское Прииртышье».

Исторически сложилось так, что Щербаковский сад, возникший практически полтора века назад, до сих пор является едва ли не единственным городским парком в первостепенном значении этого слова. Интересно, что на плане Тары 1861 года на его месте обозначен жилой квартал, зато на южной окраине города, на месте пересечения Большой Садовской улицы (ныне – ул. П. Косенкова) и Кладбищенского лога (сейчас – безымянный овраг), всего в квартале к югу от Тихвинского погоста запроектирован другой городской сад, гораздо больший по площади, нежели Щербаковский:

План города Тары 1861 г. (фрагмент)

Место расположения сада, который так и не появился, было выбрано довольно удачно для того времени: главным южным выездом из города («дорога на Каинск») тогда была Кузнечная улица с ныне разрушенным Калашниковым мостом через Аркарку, а не улица Зелёная (ул. Ленина), как сейчас. Т.е. при въезде в город путник, миновав овраг через мост по Большой Садовской, мог сразу отдохнуть в просторном саду. Да и от центра города до сада было рукой подать, а к северу от Тихвинского погоста планировалась застройка новых кварталов жилых домов.

Ровно через 100 лет, в 1961 году, появился первый советский генеральный план застройки города Тары. В центре, на площади Карла Маркса, планировалось установить памятник борцам революции, открыть парк культуры на 14 гектарах, где были бы зелёный театр, летний ресторан, всевозможные павильоны, малые архитектурные формы.

Согласно новому генплану, принятому в 1989 году, одним из основных моментов в будущей застройке Тары являлось создание новой бульварной оси, раскрывающейся в пойму Иртыша, с созданием здесь городского парка с крупным спортивным комплексом:

Генеральный план города Тары 1989 г.

На плане, уже по другую сторону Кладбищенского лога, на берегу Аркарки, мы видим проект парка аттракционов с колесом обозрения, сетью дорожек для прогулки, большим фонтаном, пешеходными мостиками, перекинутыми через овраги для сокращения пути в парк от улицы Ленина. На небольшом островке в центре реки, вероятно, предполагалось установить макет ветряной мельницы в натуральную величину. В перспективе такой парк, появись он в городе, можно было бы связать пешеходными мостами с рощей и стадионом, создав единое пространство для прогулок и отдыха прямо на реке. Но, увы, такому парку не суждено было появиться…

На днях, как уже было упомянуто, жителям Тары была представлена концепция «перепланировки» Парка культуры и отдыха, автором которой является архитектор Никита Шалмин. Вот выдержка из интервью Никиты Петровича одному омскому сайту:

У местных жителей я наблюдаю особый интерес к собственной истории, воссозданию аутентичных объектов. Тара очень активна в культурном и экономическом плане. По той радости, которую испытали местные жители, узнав о победе в конкурсе, уже можно представить, как тщательно они к нему готовились, как надеялись на выигрыш. Там я действительно вижу реальную, не показную, народную активность.

Никита Шалмин

А вот эскиз проекта реконструкции Парка культуры и отдыха в Таре:

Т.е. архитектор, рассуждая об интересе к собственной истории у жителей Тары, предлагает им проект реконструкции парка, полностью нивелирующий его полуторавековую историю. Как видно по эскизам, предусматривается уничтожение всех деревьев в парке, под кронами которых прогуливались многие поколения тарчан. Вместо вековых деревьев архитектор планирует сделать пустырь с сетью дорожек, фонтаном (куда же без него!) и аттракционами, полностью обезличив это место. И если у проекта реконструкции Тихвинского парка есть как противники, так и сторонники, то проект реконструкции Парка культуры и отдыха, похоже, жители города оценили вполне единодушно: он практически никому, мягко говоря, не понравился.

Впрочем, нам ещё предстоит увидеть 3D визуализацию проекта, но маловероятно, что она хоть как-то изменит представления большинства горожан о предстоящей реконструкции, и уже сейчас для абсолютного большинства жителей города, ознакомившихся с эскизами, очевидно, что нельзя допускать реконструкцию парка в таком виде, поскольку она является не реконструкцией, а вандализмом, хуже которого только государственный вандализм в советские времена по отношению к историческим кладбищам.

Что делать?

Возникает вполне резонный вопрос: что же делать? Как угодить всем, создав удобные и современные общественные пространства для отдыха жителей города и сохранив при этом историю? Пожалуй, единственным выходом из сложившейся ситуации является появление в городе нового места притяжения, нового парка. Тем более, что, по сути, такое место в городе уже есть: это роща возле стадиона по обе стороны дороги.

Народные гулянья в загородной роще, 1956-1958 годы. Скан негатива из личного архива Ольшанского В.В. (точка съёмки)

Как было показано выше, эта часть города уже на протяжении почти двух веков претендовала на то, чтобы стать парковой зоной, а во время городских праздников здесь уже много лет традиционно проводятся народные гуляния.

Народные гулянья в загородной роще, 1956-1958 гг. Скан негатива из личного архива Ольшанского В.В. (точка съёмки)

Роща очень удачно расположена между центральными городскими районами и активно застраивающейся в настоящее время южной окраиной. Рядом Аркарка, и есть возможность обустроить красивую, удобную для пеших прогулок набережную, а зимой – каток и лыжную трассу с прокатом инвентаря. Довольно большая площадь парка позволяет сделать велодорожку с интересным треком, обустроить кинотеатр под открытым небом. При этом парк не должен утратить своей транзитной функции: через него ежедневно проходят сотни жителей города по пути из дома или домой, и в нём при этом даже нет ни одного фонаря и лавочки для отдыха.

Торговля в роще возле стадиона, 1971 год. Скан негатива из личного архива Ольшанского В.В. (точка съёмки)

В парке найдётся место для большой детской площадки, а также небольших кафе, что в перспективе могло бы сделать это место привлекательным для бизнеса. При этом обустройство парка на первом этапе не требует больших финансовых вложений и по стоимости вполне было бы сопоставимо, например, с реконструкцией центральной площади города. Всё, что нужно сделать в первую очередь – это привести в порядок растительность (но только не в понимании этого словосочетания Никитой Шалминым), в том числе газоны, и отсыпать дорожки гранитной крошкой.

Народные гулянья в Загородной роще, 1998 г. Из архива Галины Згрунда (Ашенбренер) (точка съёмки)

Разумеется, в дальнейшем проектирование парка потребует привлечения хороших архитекторов и повлечёт за собой уже более серьёзные финансовые затраты. Но, если подойти к вопросу с умом, можно в итоге без серьёзных потерь для городского бюджета сделать отличное общественное пространство, которым будут в дальнейшем пользоваться многие поколения жителей города.

Очень показательный в этом плане пример парка Пехорка в подмосковной Балашихе, где автору посчастливилось побывать несколько раз в разное время года:

Одновременно с появлением нового парка решилась бы проблема с Тихвинским погостом и Щербаковским садом, реконструкцию которых, разумеется, нельзя проводить безотносительно к их историческому и культурному значению. На месте Тихвинского парка необходимо сделать что-то типа музея под открытым небом: открыть фундамент Тихвинской церкви, установить памятные знаки, справочные стенды с информацией об этом месте и знаменитых тарчанах, здесь похороненных, установить стенды с фотографиями этого места в разные годы, привести в порядок дорожки и растительность, установить фонари и лавочки. При этом парк, разумеется, не должен лишиться транзитной функции.

В Щербаковском саду нужно произвести лишь косметический ремонт: сделать все аттракционы, лавочки и фонари в едином стиле, привести в порядок дорожки, поработать с ландшафтом и, не трогая уже существующие деревья, попытаться разнообразить растительность. Ну а в идеале – воссоздать по фотографиям сгоревший деревянный Дом культуры (разумеется, с другим функциональным предназначением) и/или вернуть колесо обозрения.

Колесо обозрения горсада, 1980-1981 годы. Из личного архива Марины Салопаевой (точка съёмки)