Евгений Фёдоров. Фото Ырк Мурочкиной Интервью с Евгением Фёдоровым, который однажды решил улучшить облик малой родины, не смог остановиться и стал культурным меценатом. Город Киржач — небольшой районный центр во Владимирской области, долгое время известный лишь как место гибели Юрия Гагарина. Но в последние 5 лет в нём произошла настоящая культурная революция. Здесь открылось четыре частных музея, детский театр, несколько экспозиций под открытым небом, восстанавливаются памятники архитектуры, построен самый длинный в России пешеходный мост и даже появилась собственная линейка вин из местных ягод и фруктов. Всё это — труды директора местной типографии Евгения Фёдорова и его команды. Вдохновившись идеями бихевиористов, Евгений Сергеевич решил преобразить родной город и вкладывает в это доходы компании. О том, как воплотить в жизнь амбициозный проект, в который никто не верил, и что это меняет в жизни города — Евгений Фёдоров рассказал TJ. «Обустроить Киржач — моя детская мечта»Я с детства увлекался краеведением. Жена умиляется: «Смотришь чужие фотоальбомы — там снимки из детства. А у тебя — церкви какие-то, аллеи, парки». Будучи ребёнком, я действительно очень много фотографировал Киржач. Потом уехал учиться в Москву и прожил в ней 20 лет. Работал в «Концерне Знак». Я специалист по банкнотному производству, все применяемые с 2008 года технические требования к бланкам аттестатов и дипломов — моя работа. В один прекрасный момент меня уволили. Но к тому времени у меня уже сформировалась своя команда: я занимался, в том числе, кадровыми вопросами и приглашал на работу земляков, обучал полиграфическому делу. Тогда я выкупил Киржачскую типографию. Это историческое здание в центре города, на тот момент совершенно разбитое. Весь город был такой, обычное зрелище. Наша типография работает с 1931 года, она одна из старейших в стране, не сменившая профиль. Это интересный бизнес, такой маленький частный «гознак». В последние десять лет Киржач — родина каждого второго бланка государственного образца. В том числе, золотых медалей, которые мы модифицировали, плотно работая с Министерством просвещения.
Улица Гагарина в Киржаче. Правая сторона благоустроена Евгением Фёдоровым и его командой. Фото Ырк Мурочкиной Обустроить Киржач — это моя детская мечта. А теперь, за 30 лет непрерывного образования, я просто научился, как это делать. Вовремя поездил по миру, был практически во всей Европе, в Америке. Видел, как живут люди, что им нужно. Мне нравится, как в Европе в маленьких городах очень дорожат и гордятся своей уникальностью. Я видел, как это делается, и потихонечку этот опыт здесь применяю. Я патриотически настроенный товарищ, такой русофил. Для меня понятие Родина существует очень отчётливо. Я действительно люблю страну, люблю своё окружение. И хорошо, что меня уволили [в Москве]. Я прямо рад этому. «Местные жители сначала крутили у виска»Как педагог-психолог, я уверен, что среда определяет поведение. Поэтому для того, чтобы мои люди ходили на работу здоровыми, я договорился со своим партнёром по бизнесу, что мы не выводим деньги за рубеж, не покупаем виллы, а все деньги реинвестируются в Киржач, в городскую среду.
Смотровая площадка «Зайчушка». Фото Ырк Мурочкиной В течение пяти лет мы выкупаем старые купеческие дома, полукаменные, деревянные, которые в городе более-менее сохранились — здесь в 1902 и 1905 годах произошло два больших пожара. На сегодняшний день в центре города порядка 10 наших объектов, почти вся улица Гагарина. В проект уже вложено больше 250 миллионов.
Местные жители сначала крутили у виска. Когда я начал говорить про туризм, про будущее Киржача, власти мне не поверили. Тогда я собрал их в автобус и отвёз в город Мышкин. Там около пяти тысяч населения, все заняты в сфере туризма. Я говорю: «Вот, смотрите, не надо далеко ходить, они это всё сделали». Там была только идея и дядька хороший, мэр правильный, он сейчас в Угличе. Он же высосал это всё из пальца: взял сюжет «Слова о полку Игореве» и через мышь её перепрочёл. Но он начал ещё 40 лет назад, все помойки обходил и тащил всё подряд в музеи.
Фото Сэма Хайленда Основной штат типографии — 250 человек, ещё 100 растворены в других проектах. Многие начинания зависят от людей. Детский театр открылся, потому что появилась Галина с режиссёрским образованием, хор – потому что появилась хормейстер Юлия. У нас свой духовой оркестр, потому что есть Алексей Степанович. Полгода назад мне внезапно приносят икону, на которой написано: «Просьба вернуть в Киржач». Я её отдаю реставраторам — они расчистили лики, это оказалась Троица. Звоню своим художникам, у меня их целый штат, говорю: «Слушайте, а у нас есть в городе кто-то, связанный с иконописью?» — «Вот, есть некая Надежда». Я с ней встречаюсь, общаюсь — и мы начинаем работать. Так появился Музей иконописи. Я всегда иду за человеком, который обладает какими-то возможностями, ценностями и профессиональным «я». И если попадается мне такой, я его беру, и он становится от этого счастливее, потому что нет ничего лучше, чем хобби превратить в дело, которым занимаешься каждый день. «У каждого музея богатейшие корни, которыми он здесь порос»Я ярый противник «пластикового» туризма. Чем мне не нравится проект «Золотого кольца»: там 27 музеев крестьянского быта, 14 музеев утюга, 19 музеев самоваров, причём, они к этим местам не привязаны, просто коллекционеры купили тульские самовары и сделали выставку. Это всё относится к такому энтертейнменту, лишь бы было что посмотреть. Людям нравится ходить и пялиться на всё подряд, такова человеческая сущность, и не надо им в этом отказывать. Другое дело, что у нас здесь всё честно, нет ни одного музея, который бы висел в воздухе — у каждого богатейшие корни, которыми он здесь порос.
В Музее меди и латуни говорится о том, как медь участвовала в тысячелетней истории человечества. Начинаем с антички: у нас римские монеты, кельтские протоденьги, которым 3000 лет — всё подлинники. На территории Киржачского района располагалось около 20 кустарных профессиональных медных и латунных производств. Например, шапошниковские самовары на сегодняшний день — большая редкость. Они каталожные, на рынке стоят от 150 тысяч. И такие у нас в коллекции.
Музей «Дом аргуна». Фото Ырк Мурочкиной Аргуновская резьба – это наше. Киржачские мужики делали Шереметьевский дворец в Останкино, это они там укладывали паркет. Они пилами подпоясывались с утра, стамесками обвешивались и шли до Москвы на заработки. Иконы? Здесь наши иконы, которые нам несли с чердаков, которые мы спасали. Мы собрали очень уровневую экспозицию: 348 икон 17-18 веков, больше 100 так называемых ковчегов. Но мы не говорим, что здесь была какая-то своя школа, а берём на себя функцию реставрации. Поэтому — у нас Музей иконописи и реставрации. И в этом тоже есть элемент и просветительства, и его абсолютная приземлённость. Мы можем себе это позволить, потому что, извините, Сергий Радонежский, один из почитаемых святых, четыре года жил на Киржачской земле.
Музей ледниковых камней. Фото Ырк Мурочкиной В советские годы в Киржаче базировалась одна из крупнейших геологоразведческих партий. Поэтому не сделать музей ледниковых камней и не объединить вокруг этого старых геологов — я не мог. Все камни — почти 250 тонн — нам подарил владелец карьерной разработки из соседнего района. Просто привёз. К сожалению, в августе он скончался от коронавируса, молодой мужик, 56 лет. Светлая ему память. В этом году сделали прикольный проект «Овин». Купили старую домушку и в шесть бригад за полтора месяца сделали кафе, которое сейчас самое популярное в городе. Я сейчас приеду домой, поставлю баранину вариться, сделаю харчо, вечером принесу его туда и буду угощать гостей. Это такая традиция по выходным, с самого открытия кафе.
Кафе «Овин». Фото kt-tour.ru Мы восстанавливаем местное виноделие. По российскому закону, вино может быть сделано только из винограда. Ведь у нас от Крыма до Архангельска только виноградники и растут! У нас нет ни морошки архангельской, ни смородины, ни яблок! А ведь в России было настоящее традиционное виноделие. По этому поводу есть много информации, мы предметно подошли к вопросу, матчасть знаем. Но не ставим цели массового производства. Открыли винотеку, в ноябре проводим фестиваль смородинового вина «Лаврусско». В следующем году планируем расшириться и открыть Музей вина и дистиллята, сокращённо МВД (смеётся).
Евгений Фёдоров сам проводит дегустации киржачских вин. Фото Ырк Мурочкина В Киржаче были винные погреба, у нас есть их проекты. Правда, найти их не можем, даже не знаем, под какими домами они располагались, потому что большое количество киржачских архивов утеряно. В советские годы в рамках борьбы с мещанством многие подвалы засыпали, они считались роскошью. Мы их потихоньку откапываем. Но для этого дом сначала нужно купить. У меня есть прекрасная идея с детским туризмом. Мы открыли единственный во Владимирской области частный детский театр, потратили на объект около 60 миллионов. Здесь играют местные дети, занимаются бесплатно. Я под это дело написал сказки, по ним ставят спектакли. Есть ещё взрослая труппа. Билеты стоят по 300 рублей, и люди их покупают. Напротив — бывший доходный дом. Его построили в 1910 году, а в 1922-м году власти реквизировали и заселили туда рабочих и крестьян. Сейчас мы выкупаем квартиры у их потомков и хотим снова сделать доходный дом. Там 19 собственников, 7 уже сдались. Выкупать очень тяжело.
Рядышком ещё есть бывшая усадьба, там находится детский сад, который, понятно, не соответствует определённым регламентам. Мы его хотим полностью выкупить и перевезти туда Музей иконописи и реставрации. Чтобы здание сохранило статус образовательной организации. Мы там сделаем реставрационные мастерские, с элементами обучения, естественно. Это будет прогрессивный образовательный проект. «Покупатель есть, только его нужно с дачи вытащить»Киржач — это семь километров вдоль реки и полтора километра в поперечнике. У нас три больших микрорайона, в каждом из которых свой Дом культуры, свой Ленин, даже свой Вечный огонь. Это три отдельные деревни, условно говоря. И соединить это всё невозможно. Поэтому покупатель нашей услуги — не местный житель. Киржачан — 20 тысяч человек. Боже мой, ну куда там? В летний сезон мы вырастаем в 10 раз — тут 300 тысяч дачников по деревням. Нам есть кому оказывать эту туристическую услугу. Покупатель имеется, только его нужно с дачи вытащить, сказать: «Пойдём, смотри, здесь есть вот это». И мы это делаем совершенно успешно. За три года наш музей посетило около 15 тысяч человек. В этом отношении мы перещеголяли многих. Музей меди и латуни — в десятке лучших в области на Tripadvisor. И это с нашими Суздалями, Владимирами, Гороховцами, Юрьев-Польскими и Муромами.
Музей меди и латуни. Фото со страницы музея в фейсбуке Моя цель — автобусы туристов. Но пока я не даю рекламу вообще. Потому что нам ещё некуда приглашать гостей. Мы можем обслужить только тот поток, который идёт естественным образом. Приехал – уехал к вечеру — это не бизнес. Бизнес – это когда автобус приехал, заглушил мотор, и здесь человек должен остаться.
Я очень жду, когда в «Шереметьево» будет возможность останавливаться иностранцам на 72 часа. Этот вопрос муссировался ещё до того, как нас закрыли. Это было бы очень круто. Сейчас построили ЦКАД, и в «Шереметьево» транзитный пассажир садится в автобус с 72-х часовой визой, ему завтра лететь. В Суздаль он уже не поедет — далеко. Зачем ему в Суздаль, когда в Киржаче есть то же самое, только в миниатюре? Посмотрел-посмотрел, выпил, закусил, опять поехал в транзитную зону. «Потихоньку люди начинали понимать, что мусор можно кидать не мимо урны»Когда мы обустроили «Вшивую горку», туда сразу же понеслась толпа мусорить. Но мы не опустили руки, я сказал: «Ну вот, есть плохие люди. Мы просто будем спокойно убирать за ними и об этом иногда намекать». Вот он два раза бросил, три раза бросил, потом видеокамеры установили — стали меньше мусорить. Потом город попросил туда поставить контейнеры. Сначала каждые выходные мусор свозили дачники. Я сказал: «Я оплачиваю вывоз, ничего страшного». И потихоньку люди начинали понимать, что мусор можно кидать не мимо урны. Нужно терпение, не более. Надо на многое закрывать глаза, прощать людям.
«Вшивая горка», спуск к реке Много проблем от подростков: они между собой выпендриваются, понятно, там пубертатные дела. Мальчик с девочкой идёт, как ему ещё продемонстрировать силу, разве как не ударить по мусорке и сделать там вмятину? Он же сильный. И мы ничего не сможем сделать. Вылечит их только доктор-время. Ко мне же ещё и неоднозначное отношение в городе — потому что «жирный кот чудит на старости лет». Человеческая зависть, к сожалению, национальная идея в нашей стране. Они же это делают в отместку за социальное неравенство: я бросил мимо урны, зато Фёдоров за мной убирает. Мы не можем спасти всех. Но из-за того, что существует такой контингент людей, все остальные не виноваты. Есть те, кто по выходным едут на «Вшивую горку с пакетом и убирают. И мне пишут: «Сегодня убрались на “Вшивой горке”, вывезли 10 пакетов. Спасибо вам за ваш труд». И вот! Вот эта синергия, вот это правильное и доброе, оно важнее. И мы всё это делаем, в том числе, для таких людей. «По программе “возьмите за рубль” — хоть один взял?»Есть несколько объектов, которые мы официально купили с торгов. Это было нетрудно, потому что объекты культурного наследия не всем нужны. Это ответственность, охранные обязательства, паспорт объекта. Федеральное законодательство, действующее по объектам культурно-исторического наследия, у нас одинаково применяют и к Кремлёвской стене, и к кафе «Овин», и к лавке Карабанова. Так не должно быть. Я считаю, здание, прежде всего, должно иметь историческую ценность. Под детский театр «Совёнок» мы приспособили бакалейный склад. Это самая обыкновенная хозяйственная постройка. Ну, тычковая кладка, дальше что? Ну, двери металлические, литые и кованные. Ну и что? Аутентика? Это была обыкновенная строительная история для того времени. Не всё, что старое, так нам нужно. Надо строить, в том числе, современное, интересное, новое, удобное.
Фойе театра "Совёнок" используют как выставочное пространство. Экспозиция работ Ирины Панкратовой. Фото с сайта театра
В фойе театра стоит глобус Киржачского района. Фото Ырк Мурочкина
Вид на театральное фойе. Фото Ырк Мурочкина А теперь вот эти программы – «возьмите за рубль». Есть два подводных камня. По этой программе объекты культурного наследия отдают на 49 лет, с соблюдением охранных обязательств и приведением в первоначальный вид, но только в аренду. А приобрести в собственность — стоит десятки миллионов. Кому это надо? В регионе хоть один взял? Дайте мне опыт. Это у Сипягина (бывшего губернатора Владимирской области, — прим. TJ) звучало: «Объекты культурно-исторического наследия являются лакомым куском для бизнеса». Лакомым куском?! Да они уже в гнилые зубы превратились! Лакомые кусочки ещё в 90-х все сожрали. Ничего нет за рубль. Вон, Воронцовская усадьба в соседнем районе. Кому она нужна? Может, до известных событий 2014 года её бы кто-нибудь и взял: тогда деньги были другие, пёрло по нефти и нормально было всё. А теперь страну закрыли, это надолго, лет на 10. Кто возьмёт? И у нас так было. Я шесть лет просил продать здание бывшей школы Арсентьевых. А сейчас она мне уже не нужна, даже за рубль не возьму. Потому что я уже всё, что мне нужно, купил. Ушёл из центра города, развиваю [микрорайон] Шёлковый комбинат. Купил хорошее старое здание второй половины 19 века, сделаю там медицинский центр и апартаменты. То есть, я нашёл для себя объект для инвестиций. «Дайте мне миллиард рублей — я за три года изменю регион»В киржачском «форбсе» я на 20-м месте по уровню доходов. Те двадцать человек до меня — кто они? Где они? У местного «бизнес-истеблишмента» такая позиция: деньги любят тишину. Думаю, она появилась в советское время, когда это действительно нужно было скрывать. Сейчас мне такая установка кажется устаревшей. Может быть, нечестные деньги и любят тишину. Но зарабатывать можно порядочно. У нас акционерное общество, всё прозрачно. 200 миллионов мы платим налогов, 200 миллионов у нас идёт на расходные материалы и примерно 100 миллионов – чистой прибыли. Сколько из этого идёт на благоустройство города? Всё. Ну, оставляю себе немного. Вот, слетали с женой на два дня в Крым. Наконец, открыли Венгрию, и я туда поеду на шесть дней лечить свои кости, это вопрос здоровья. Живём скромно. Дети не избалованы. Едим то же самое, что и все.
Каждый день накрывают какую-нибудь тварь, либо в государственных структурах, либо из проворовавшихся. Золото выносят из домов. Дайте нам миллиард рублей. Я уже состоялся в своём бизнесе, у меня есть дом, у детей есть жильё. Я не украду эти деньги. Я проеду по всей области, найму работяг — потому что уже знаю, как это делать. Они сделают всё красиво. По крайней мере, сделаем небольшие островки, чтобы все понимали, что так можно. Но понимаю, что дублировать функцию государства себе дороже. Я поэтому и не лезу туда.
Уличная выставка работ пионера цветной фотографии, киржачанина Сергея Прокудина-Горского. Фото Ырк Мурочкиной Меня больше не зовут во всевозможные тусовки. Очень известная партия приехала, собрали нас во Владимире. И вот, ведущие спортсмены говорят: «По линии известной партии мы выделяем 750 миллионов на ближайшие пять лет для культуры». Все такие: «Оооо!» А я человек бизнеса: 750 миллионов делим на пять лет, получаем 130 миллионов. Теперь делим на 18 территориальных образований, получим 7,5 миллионов на одну территорию. Это, в лучшем случае, фонд заработной платы на год. Делим на 12 месяцев. Получаем сколько? 600 тысяч. Извините, ребята, слону дробина. Это каждому надо дать по 750 миллионов, чтобы поправить эту ситуацию. «Раньше говорили, что Киржач – это ни о чём, а теперь начинают гордиться»Мне не нравится слово «меценат». Это что-то не совсем то. Мы занимаемся социальным шефством. Всё это носит достаточно утилитарный характер. Мы же делали Типографский мост не по фану, а потому что это удобно для наших сотрудников. Чтобы попасть в район, где располагается новый корпус типографии, нужно было обходить километра три. Когда разливалась река, вообще через Селиваново все ездили. Я должен был по миллиону рублей в год тратить на автобус для сотрудников. А теперь я сделал мост, и целый микрорайон развивается, цены на жильё на 15-20% поднялись. Потому что удобно: 10 минут пешком — и ты в центре.
Типографский мост попал в «Книгу рекордов России» как самый длинный пешеходный мост в стране. Его протяжённость — 555 метров. Фото Ырк Мурочкиной Понимаете, какая штука. Нужно, чтобы средства, которые мы получаем, работали. Сейчас очень тяжело инвестировать в какие-то бизнесы. Тем более, у нас не гиперфантастический доход. Необязательно вкладывать в какие-то супер-ликвидные вещи. Если бы у меня не было вот этой амбиции – отмыть свой маленький город, сделать его красивым, если бы у меня не было такой вот value orientation, как Мышкин, я бы ушёл на пассивный доход. Но я холерик, мне активная жизнь нравится больше.
Улучшилась ли жизнь для киржачан — нужно спросить у них. Но что изменилось точно – самоидентичность. Они раньше говорили, что Киржач – это ни о чём, а теперь начинают гордиться, говорят, что не стыдно гостей приглашать. Мужики говорят: «У нас мост самый длинный». Вот так меряются. Нам не стыдно — и это уже большой шаг. Всеми этими преобразованиями людям, и детям в особенности, внушается, что им в этом городе посчастливилось родиться, что они не брошены. Я верю в то, что можно преобразовать действительность. Уровень счастья можно поднять в этой стране. Жизнь людей нужно благоустраивать. Они будут жить хоть на зарплаты в пять тысяч рублей, но в красоте, а не в безликих этих застроенных домушках с одинаковыми дворами. И люди, и страна станут лучше себя психологически чувствовать. Киржач этому прямое доказательство. Источник — tjournal.ru |
Комментарии (0) | |