Спасская церковь города Тары. 2023 год. Фото – Григорий Никуленко.

Спасскую церковь города Тары, единственный в Омской области образец сибирского барокко и старейшее каменное здание региона (1776), вновь отправляют на долгую реставрацию. Федеральное министерство культуры объявило закупку на проведение работ стоимостью 315,1 млн рублей из бюджета. Срок выполнения – до 30 июня 2028 года, после чего ещё три месяца уйдёт на приёмку и согласование документации.

В проекте прямо записано: «реставрация и приспособление к современному использованию». Заказчик – Минкульт РФ. Заявки на участие принимают до 13 октября 2025 года, причём ключевым критерием для подрядчика заявлен опыт в строительстве и госконтрактах. На площадке объекта подрядчик обязан установить веб-камеры для круглосуточного контроля хода работ.

Требования к будущему исполнителю содержат большой объём вмешательств. Подрядчик должен доказать квалификацию в реставрации оснований и фундаментов, работе с каменной кладкой, металлическими и деревянными конструкциями, ограждениями и распорными системами, реконструкции инженерных сетей, декоративной штукатурки и лепных элементов, а также в воссоздании живописи. Иными словами, речь идёт не о точечной реставрации, а о комплексном переформатировании памятника – с неизбежным риском для его исторической ткани.

Опыт прошлых лет убеждает: риски уже не гипотетические. С 2015 по 2019 годы Спасскую церковь уже «реставрировали» примерно за 200 млн рублей. Итог – радикальное изменение облика: появилась тяжёлая двухмаршевая наружная лестница из кирпича, которой ранее не было, были снесены и заново возведены купола-луковки увеличенных габаритов, на фасадах появились массивные балконы сомнительных пропорций, под замену пошли оригинальные элементы декора из тёсаного кирпича, а культурный слой у стен храма местами разрушили до 1,5 м.

Краеведы и специалисты били тревогу, демонстрировали фотосопоставления, ссылались на отсутствие документальных подтверждений «исторических аналогов» лестницы и балконов (позже была обнаружена фотография 1888 г., на которой виден лёгкий балкон на северном фасаде Спасской церкви, – прим.), предупреждали о нагрузках на колокольню с уже существующими трещинами. Археолог С.Ф. Татауров письменно уведомлял областной Минкульт о разрушении культурного слоя и необходимости дополнительных исследований – ответа не последовало, котлован под новую лестницу оперативно залили фундаментом. Общественные слушания 8 апреля 2016 года, инициированные краеведом А.А. Аскаленко, и последующие обращения к региональным и федеральным структурам результата не дали; в ответ звучало успокоительное «собору возвращают исторический облик».

В 2016–2017 годах фиксировали и другие спорные вмешательства. В капитальной стене колокольни пробили проём под тепловой узел, штробили кладку под инженерные трассы, у окон сбивали замковые выступы и добавляли «новодельные» обводы, заменяли разнокалиберные исторические окна на одинаковые по размеру блоки – фасады потеряли характерную «неровность» рисунка.

По словам очевидцев, снос и «воссоздание» восьмериков сопровождались утратой старинной фрески на нижней поверхности купола; изменение геометрии резонаторного объёма ударило по акустике. На звоннице вместо деревянных ограждений поставили металлические – без подтверждённых источников. Толщина плит новых балконов на разных фасадах оказалась различной, что само по себе говорит не об исторической реконструкции, а о строительном компромиссе. Всё это – ровно те практики «приспособления», против которых годами выступала тарская общественность.

При этом деньги продолжали выделяться. 18 января 2023 года Минкульт объявил аукцион на проектную документацию по новой реставрации стоимостью 27,6 млн рублей. По итогам торгов победителем стало ФГУП «Центральные научно-реставрационные проектные мастерские» (Москва). То есть ещё до нынешнего 315-миллионного контракта бюджет вновь оплатил разработку бумаг – после многомиллионной «реставрации» 2015–2019 годов, завершившейся изменением облика памятника. Характерно и то, что в свежей закупке приоритет отдают не цене и не узкой реставрационной экспертизе, а общему «опыту в строительстве и госконтрактах» – именно такая связка в прошлый раз привела к массовым переделкам.

Итогового системного разбора прежних нарушений так и не случилось. Письма общественников и специалистов, в том числе через ВООПИК, уходили в контролирующие органы и возвращались формулировками «соответствует проектной документации», хотя как раз содержание этой документации – предмет главных претензий. Меж тем на глазах у горожан меняли пропорции куполов и восьмериков, прокладывали новые инженерные узлы в несущих стенах, а «исторические аналоги» подменяли реальную источниковедческую базу конкретного объекта.

На этом фоне свежая новость о реставрации на 315,1 млн рублей звучит не как шанс на исправление ошибок, а как продолжение практики «усовершенствований». Формулировка «приспособление к современному использованию» уже однажды стала ширмой для пристроек и перепланировок. Вряд ли и на этот раз лозунги про «возврат исторического облика» уберегут церковь от новых вмешательств – слишком велик соблазн решать задачи эксплуатации и комфорта за счёт подлинности и научной добросовестности.

Отдельный вопрос – приоритеты. Пока Спасская церковь ежегодно притягивает многомиллионные вливания, другие памятники Тары стоят без дела, некоторые доведены до руинированного состояния, а многие – и вовсе уничтожены. Исторический центр города – это не только кафедральный собор на улице Спасской; но именно он системно получает финансирование, инженерию, внешние пристройки и «обновлённые» декоративные решения. По сути, мы оплачиваем нескончаемый цикл перерисовывания одного памятника – при том, что целые пласты наследия вокруг требуют хотя бы консервации.

Что можно было бы сделать иначе? Начать с полного аудита последствий работ 2015–2019 годов, публично разобрать новые проектные решения, вернуть статус научному руководству реставрации и жёстко закрепить принцип минимального вмешательства. Провести полноценные археологические исследования по периметру, отказаться от «исторических аналогов» там, где для конкретного храма нет источников, и наконец выполнить то, что в законе называется «сохранением предмета охраны», а не заниматься его переиначиванием. Но ничего из этого в нынешней закупке не прописано – в ней, напротив, перечислены компетенции, позволяющие снова чинить всё подряд.

Поэтому честный вывод один: ждать от предстоящей реставрации чего-то хорошего не приходится. История последних лет, игнорирование профессионального и общественного мнения и сама логика «приспособления» уже показали, к чему это приводит. Пока не изменятся подходы, очередные сотни миллионов на Спасскую церковь будут оборачиваться тем же – утратой подлинности и новыми «усовершенствованиями», за которые потом нам всем снова придётся расплачиваться.